Дракон восточного моря, кн. 2. Крепость Теней
Шрифт:
– Все хорошо, конунг, ты поправишься, – сказал Сельви. – Мы в брохе Брикрена, его войско мы отогнали, и никто из уладов поблизости не показывается. Самого его, раненого, его люди унесли, но это даже к лучшему – раз он жив, у тебя будет возможность с ним рассчитаться. Ты совсем скоро уже будешь здоров по-прежнему. Мы об этом позаботимся.
Торвард снова что-то пробормотал, и Сельви наконец разобрал:
– Хоть не в спину…
Похоже, раненый конунг пытался выразить удовлетворение тем, что в этот раз его не ударили копьем в спину, как в прошлогодней битве в Аскефьорде, и нынешняя рана никому не даст повода сомневаться, что он встречал врага грудью, как и подобает истинному воину.
И вот тут Сельви, а вслед за ним и остальные окончательно поверили,
Очнувшись и осознав, что с ним произошло, Торвард почувствовал, что желание умереть, вот уже скоро год почти не оставлявшее его, куда-то испарилось. Точно как той, первой ночью с королевой Айнедиль. Не зря же говорят, что любовь и смерть, на грани которой он побывал, – одно и то же. То есть полное забвение себя и слияние с божеством… И сейчас он радовался тому, что выжил, как радовался бы всякий обычный человек на его месте. Но это и тревожило: желание жить было для него опасно само по себе, поскольку ставило под удар проклятья Эрхины, запрещавшего исполняться его желаниям. Однако Сельви еще в первый день, убедившись, что конунг в полном сознании и все понимает, пересказал ему, каким образом удалось вырвать у Тейне-Де новое, благоприятное предсказание и согласие лечить его. И Торвард успокоился: если выздоровление ему предсказано, то оно свершится, хочет он того или нет.
Сознания он больше не терял и, хотя разговаривать еще не мог, уже прислушивался к беседе. Власть Эрхины, которой он был проклят, уходила корнями к той же Великой Богини, древней, как сама земля, древнее сэвейгов, уладов, древнее даже круитне, но именно этот народ первым пришел сюда и первым получил ее благословение. Теперь Торвард понимал, как же ему повезло в том, что его мать связала его с родом древних правительниц и жриц этого таинственного черноволосого племени, которое словно застряло в каких-то давних, дремучих веках, но сохранило живую связь с землей и ее скрытыми силами. Вероятно, именно этим – кровным родством с Богиней – объяснялось то, что он все еще жив.
Но это не отменяло его вины. В лице Эрхины он нанес Богине тяжкое оскорбление – пусть невольное, пусть его намерения были вовсе не оскорбительны для матери любви, но он не смирился и не признал безусловного права ее земного воплощения распоряжаться не чьей-нибудь, а его жизнью и судьбой. Он был проклят силой, властью и именем Богини, и теперь судьба его перекручена и вывернута, как сама Леборхам, – и не вернется все на место, пока он не найдет способ примириться с Богиней.
Это возможно – однажды он оказал услугу Богине в лице Айнедиль, но этого мало. Эрхина была самым сильным воплощением Богини, и одолеть ее влияние не сможет никакая другая жрица. Единственное открытие, утешавшее Торварда, состояло в том, что у Богини много воплощений. И чем больше он их встретит, тем больше его надежды добиться прощения. И сейчас он находится в самом подходящем для этого месте…
Глава 5
А властители земли Клионн, оставаясь дома, с нетерпением ждали вестей. Поначалу, когда Брикрен только собирался возвращаться на Снатху, чтобы изгнать захватчика со своего острова, Бьярни был полон решимости отправиться с ним и как можно быстрее встретиться с Торвардом конунгом. Но Элит и риг Миад неотступно отговаривали его от этой мысли.
– Пусть едут Киан и прочих фении, которым не терпится показать свою доблесть, – говорил ему дед. – Воевать ради чужих выгод – это доблесть фениев, то есть людей, у которых, кроме доблести, и нет ничего. Древние песни складывались тогда, когда сам король был немногим богаче любого пастуха и самым ценным приобретением считалась голова врага – самым ценным после коровы, конечно. Когда ради хорошего быка короли собирали войска и ходили войной друг на друга, потому что бык, основа будущего стада, того стоил! Но ты, сын мой, по отцу происходишь из народа, который давно уже из этого вырос. За
Как понял Бьярни, успехи на поле брани даже престарелого Миада наградили честолюбивыми замыслами, которых он прежде не имел. Разве плохо под старость посидеть немного на Каменном Троне и умереть ард-ригом, пока никто не успел вышибить тебя с этого жесткого, но такого почетного сиденья?
Вторил ему и Ивар хельд.
– Ты приехал сюда за доказательствами твоего происхождения, – внушал он. – Их ты получил, твой дед даст тебе подарки, чтобы убедить Халльгрима и весь наш харад, что ты действительно внук настоящего короля, хоть и родился сыном рабыни. А король верит тебе, и ни кольцо твоей матери, ни сокровища Фафнира не сделают этой веры крепче. А значит, тролли с ним, с этим кольцом, дед подарит тебе еще десять таких же!
– Но как же честь! – возмущался Бьярни. – С потерей кольца я еще мог бы примириться, хотя мне хотелось бы по возможности его добыть, чтобы ни Махдад, ни Сенлойх, ни другие уже не смели подозревать меня в обмане и говорить, что я добился такой чести тем, что-де обольстил внучку короля! Но оскорбление! Торвард конунг убил двух моих братьев и оскорбил мой дом своим беззаконным вторжением. Я обязан отомстить ему, иначе я не смогу уважать себя, и люди не станут уважать меня, и все мои достижения, будь я хоть трижды королевского рода, пропадут зря! Для потомка королевского рода еще менее, чем для сына рабыни, возможно стерпеть обиду и оставить гибель родичей неотомщенной. Рано или поздно мне придется искать встречи с Торвардом конунгом, и ты отлично это понимаешь, родич! Так почему же не сейчас? Зачем мне искать его по всем семи морям, если он уже здесь?
– А если ваша встреча закончится не так, как тебе бы хотелось? – намекнул Кари Треска. – Если ты погибнешь, твой отец не обрадуется, оставшись вовсе без сыновей.
– Своей безвременной гибелью ты окажешь очень дурную услугу моей сестре, фру Лив! – вставил Ивар хельд, напоминая обещание Сигмунда в случае гибели последнего из сыновей отослать жену и взять другую, молодую. – А она всегда была добра к тебе и заслужила, чтобы ты подумал о ней!
– Кроме того, если ты погибнешь, жениться на дочери Халльгрима ты тогда никак уж не сможешь! – улыбнувшись, добавил Кари. – Разве что прискачешь на черном коне черной ночью, как в сказании, обнимешь ее холодными как лед руками и увезешь в свой курган. А ведь ради нее, как я понял, ты все это и затеял.
– Я не погибну, – с твердой уверенностью ответил Бьярни. – Элит предсказала, что я одержу победу. И вовсе не ради йомфру Ингебьерг я все это затеял. Она лишь подтолкнула меня к этому решению, но мое собственное достоинство требует, чтобы в моем происхождении не осталось ни тайн, ни сомнений.
– Так зачем торопиться? Только раб мстит сразу – ты ведь знаешь эту поговорку. А, учитывая все обстоятельства, тебе, наоборот, стоит откладывать свою месть до наиболее удобного случая и тем доказывать, что ты-то как раз не рабского происхождения. Понимаешь?