Дракон выбирает судьбу

Петровичева Лариса

– Джемма, – произнес он, понимая, что уже ничего не исправит и не изменит. – Джемма, пожалуйста, прошу, поверь мне.

– Прощайте, фро Сомерсет, – ответила Джемма и быстрым шагом двинулась вперед – прочь, прочь, не оборачиваясь.

Глава 6

До клиники святого Йохана Джемма добралась за полчаса – быстрая ходьба на какое-то время помогла ей отстраниться от мыслей о Гилберте, Сибилле и их ребенке. Столицу словно захлестывало наводнение: вот новые автомобили и автобусы разворачиваются поперек дороги, блокируя

движение, вот люди поднимают к небу руки в знаке Андреа Сальцхоффа, вот полицейские, выйдя из автомобиля, спокойно рассматривают бунтующих и ничего не делают.

– Шелла в тюрьму! – неслось со всех сторон. – Требуем правосудия!

На витрине одного из ресторанчиков уже красовался бумажный плакат, написанный от руки: “Шелла за решетку!” Джемма шла, выхватывая то удивленных дракониц в дорогих платьях, которые замерли на ступеньках элитного торгового комплекса, то маму, которая несла ребенка на руках, и мальчик показывал ей ручку с раздвинутыми указательным и средним пальцами, то молодых крепких мужчин, которые о чем-то говорили, держась в стороне от бунтующих.

Джемма готова была смотреть на что угодно – лишь бы не вспоминать торжествующего лица Сибиллы Бувье. Она носила дитя дракона – Гил, конечно, не женится на ней, ни один дракон никогда не возьмет в жены человеческую женщину, но теперь Сибилла станет великой певицей. Отец ее ребенка постарается…

Неважно. Все это уже не имеет значения. Та любовь – юношеская, хрупкая, тихая – которую Джемма хранила в глубине души все эти годы, сейчас умирала, изорванная в клочья, и надо было сделать все, чтобы удержать в себе ее смерть, чтобы никто ничего не понял, чтобы…

На ступенях, которые вели к дверям клиники святого Йохана, среди толпы встревоженных людей, что собрались здесь поддержать Северного Ястреба, Джемма все-таки не выдержала. Боль, которая пронзила ее, была настолько глубокой и разрывающей, настолько жестокой, что Джемма осела под ноги сторонников Андреа Сальцхоффа, прижимая руки к животу.

Мир качался и плыл.

Мир больше не имел значения, мир умирал, потому что душа Джеммы сейчас захлебывалась от боли и билась в агонии.

– Расступитесь! Расступитесь, тут женщине плохо!

– Фрин, что с вами?

– Врача!

Ее подняли, подхватили под руки, довели до дверей клиники – там к ней выбежала женщина в белом халате, повела внутрь, и Джемме сделалось невыносимо стыдно за свою слабость. Житейское дело, ничего особенного не случилось. Джемма не была первой женщиной, которая потеряла любовь, и последней тоже не будет.

Пусть Гилберт будет счастлив с Сибиллой Бувье и их ребенком. Пожелать ему счастья и пойти дальше – вот все, что она может, но почему от этого так больно? Почему она не может дышать от боли в груди?

– Подождите, я же вас только что видела по телевизору! – медсестра, которая поднесла Джемме нашатырь, удивленно ахнула. – Вы к Андреа?

Как вы себя чувствуете? Этот гад вас тоже обжег?

Джемма поняла, что уже не стоит, а сидит на диванчике в коридоре – шум людей снаружи казался голосом далекого моря.

– Нормально, – ответила она. Надо было взять себя в руки, подниматься и идти дальше. Нельзя было тратить время на слезы и сожаления. – Все в порядке, не беспокойтесь за меня. Я его помощница. Можно с ним увидеться?

– Можно, конечно, он на втором этаже, – медсестра указала в сторону лифта, и только потом Джемма поняла, что эта женщина в белом халате и накрахмаленной шапочке, прикрепленной невидимками к прическе, смотрела на нее, как на героиню.

Значит, надо было оставаться героиней, а не превращаться в развалину.

Джемма надеялась, что у нее хватит на это сил.

Нужную палату она нашла сразу же – вышла из лифта, увидела открытую дверь и услышала, как Андреа негромко признался:

– Да, это правда больно.

Джемма постучала по двери, заглянула в палату, чистую, белую и убогую – Андреа сидел на краю кровати, обнаженный до пояса, осунувшийся, бледный. Под глазами залегли темные круги. Молодой смуглый мужчина с подкрученными черными усами по моде юга, который стоял за ним, ответил:

– Еще немного. Должно прилипнуть, тогда перестанет жечь. Новая разработка, пока делали только для полиции и армии.

– Привет, – негромко сказала Джемма. Андреа увидел ее и улыбнулся, светло и лихо – улыбка озарила его лицо, превратив Северного Ястреба не в жертву драконьего пламени, а в героя, сокрушившего чудовище. Смуглый незнакомец тоже улыбнулся так, словно узнал Джемму и был рад увидеть ее.

– Хорошо, что ты пришла, а то Элиас окончательно пустит меня на опыты, – бодро ответил Андреа. – Знакомьтесь, это Элиас Семеониди, лучший фармацевт королевства. Это Джемайма Эдисон, лучший специалист по связям с общественностью.

– Ты мне льстишь, – Джемма не удержала улыбки, настолько ей вдруг сделалось спокойно. Она оказалась там, где была нужна, с тем, кто не предавал ее. – Я не сделала ничего особенного.

– Конечно, – усмехнулся Элиас и плеснул на спину Андреа чем-то зеленоватым из пластикового пузырька. – Только после вашего выступления стали перекрывать дороги. Я позвонил в Карлеан и Баллинло, там то же самое.

Карлеан и Баллинло были городами-спутниками столицы. Джемма представила, как люди, которые смотрели ее выступление, отходят от телевизоров и поднимают руки к небу, требуя правосудия, и ее вдруг бросило в жар.

– Наши врачи сказали, что пока не присоединяются к забастовке. У меня на предприятии все спокойно, – продолжал Элиас. – Но это до поры, до времени, сами понимаете.

– Пока не продавим драконов. Как на севере, – сказал Андреа и сдавленно зашипел сквозь зубы. Элиас похлопал его по плечу.