Драконовы сны
Шрифт:
— А при чем тут сыр?
— А, — отмахнулся травник, — это Арнольд без ума от сыра. А Олле ясно ведь сказал: «Где скисло молоко».
— Он сказал: «Попутчика себе найдешь», — уточнил Золтан. — И где же он?
Жуга пожал плечами.
— Арнольд не захотел идти, но может, еще передумает, — он потряс головой. — Не знаю. И вообще, надо сперва решить, куда ехать, а потом уже думать о попутчиках.
— Ну, если ты все еще веришь Олле, то — на запад.
— Легко сказать. А куда
— Далеко.
— Понятно, — хмыкнул тот. — Куда подальше, в общем… Дай-ка мне кувшин.
Золтан задумчиво побарабанил пальцами по столу. Вздохнул.
— У Герты в книгах надо посмотреть, — сказал он наконец. — А, вот и она. Гертруда! У тебя в хозяйстве карты есть?
— Карты? — Герта выглянула из-под полотенца, которым вытирала голову. — А, ты имеешь в виду Таро?
— Нет-нет, — поморщился Золтан, — я не о том. Морские карты. Нам нужно глянуть кое-что.
— Не знаю… Где-то были.
— Тогда мое предложение такое: сейчас я заталкиваю этого в ванну и присматриваю, чтоб он не утонул, ты вытаскиваешь свои карты, и пока я купаюсь, вы с Жугой смотрите там, что к чему. А после мы все вместе готовим ужин.
— Так мы никогда не поедим, — запротестовала та.
— И не выспимся, — добавил травник.
— Тогда решай сама. Жуга! Вставай, пошли.
Вернувшийся травник застал Гертруду склонившейся над ворохом раскрашенных пергаментных листов. На столе, на деревянном блюде были сыр, зеленые яблоки, коврига хлеба, холодный мясной рулет и маринованный язык.
— Сыр с сыроварни? — мимоходом поинтересовался Жуга, отщипнув кусочек.
— Угу, — кивнула Герта. — Золтан прихватил. Садись, закусывай. Я овощи поставила тушиться.
— Ну, как? Нашла чего-нибудь?
— Нашла. Только не знаю, чем это может вам помочь. Вот, взгляни сам.
На толстом, пожелтевшем от времени свитке пергамента каллиграфически были выписаны в столбик какие-то названия. Местами была приписана еще пара строк, а в целом это выглядело как какой-то список товаров в лавке.
— Что это?
— Пейтингеровы таблицы, — пояснила Герта. — Вот еще одна.
— Да, но зачем они?
— Ну, это список населенных мест и описание берегов. Они очень старые и надежные, но для плавания в открытом море не годятся. А вот карты. Эта вот самая древняя, но здесь ты морей не найдешь. Здесь — тоже, но зато здесь части света: Европа слева, Африка справа и Азия вверху. Они тоже неточные, но для школ еще годятся.
— Азия, Африка… — растерянно повторил Жуга. — А это что за парочка? — он указал пальцем.
— Адам и Ева. В райском саду.
— М-да… — Жуга прошелся пятерней по волосам. — Сдается мне, что так мы никуда не приплывем. Разве что — в райский сад… А поновее
— Есть, конечно. Только они ничем не помогут — слишком сложные. А что касается запада, то там только море.
— Ну-ка, покажи.
— Вот, — Герта расстелила на столе лист пергамента и придавила загнувшийся краешек арбалетом. — Карта Макробио. Вот Британия. Южнее Испания и Португалия, а дальше — Африка и Антиподы через океан.
— Анти… кто?!
— Не важно. А вот арабские карты, у этих все наоборот — Европа с Азией внизу, а Африка — вверху. Вот есть еще навигационная карта, но она только для Северного моря. Здесь, в основном, вода и обозначенные мели и течения.
— А мы где?
— Мы? Сейчас найду. Гаага… Роттердам… Остенде… Вот.
— А вверху что?
— Там острова. Ирландия, Исландия… Но это уже север, Дальняя Тула.
— Дальняя? — хмыкнул тот и задумался. — Дальняя… А это что внизу за клин?
— А, это Индия, это уже восток.
— То есть, как это? — опешил травник. — Запад, запад и вдруг — восток?
— Ну, это долго объяснять. Земля, она ведь круглая, и если плыть в один конец, то рано или поздно, окажешься на другом.
— Яд и пламя, ты меня совсем запутала. В жизни не думал, что земля такая большая. Но должен же он где-то кончаться, этот запад! — Жуга помедлил. — Куда ехать-то?
— Честно говоря, не знаю, — призналась та. — Но затея мне не нравится. Моря и так-то опасны, а зимой опасны вдвойне. Одни шторма чего стоят, о пиратах я вообще не говорю. А ведь есть еще левиафаны, дельфины, и разные прочие чудища — кракены, морские змеи…
— Про морских единорогов я слыхал, об остальных не знаю. Но ведь плавают же другие люди, значит и я смогу. Хотя, конечно, не хотелось бы зимой…
— Послушай, Жуга, — Гертруда подалась вперед. — Почему ты все время говоришь «яд и пламя», когда другие, скажем, черта поминают?
— Да тебе-то какая разница? Мальчишкой был, змея покусала. Дед выдавил яд, а остатки выжег. Гвоздь раскалил и выжег. И приговаривал: «Запомни, парень, яд и пламя завсегда друг дружку ломят».
— Ну и что?
— Да ничего. Запомнилось. Я орал, а он все говорил, говорил… — он помолчал и после паузы закончил: — Вот так всю жизнь потом и выбираешь — или смерть, или боль. Яд или пламя.
Отряхиваясь, в комнату вошел Золтан и наклонился над столом.
— А вот и я. Ну, как, разобрались? О, да у вас тут весь мир на столе разложен! Чего надумали?
— Ничего нового, — вздохнул Жуга. — Одно понятно — надо плыть. И чем скорей, тем лучше. Рик засыпает, а игра еще не кончена. Да и Тил в последние дни чудит… Поговорить бы с ним, да некогда.