Драконы севера
Шрифт:
— Сколько их там?
— Дворян около двух сотен, плюс слуги, девки и всякие темные личности — около пятисот.
— Тудор, направьте туда десяток бочек вина сегодня же вечером. А завтра утром, Крейг, возьмите тысячу горцев и окружите их плотным кольцом. Когда они будут маяться с похмелья — мы их рассортируем.
— Что со сталью?
— В плавильнях Хаббарда Джон Пирс увеличил производство в два раза — металла хватает.
— Мессир Мадзини?
— Он занят отливками осадных орудий там же в Хаббарде.
— Каковы успехи?
—
— Где епископ Симон?
— Три дня назад в Корнхолл въехал церковный суд, и епископ последние дни проводит много времени с тремя судьями.
— В качестве кого — свидетеля, обвиняемого или хозяина?
— Говард, направь кого-то к епископу — я хочу его срочно видеть.
Уважаемые сьерры, я вернулся раньше, чем хотел. На турнире одним из лучших был барон Гринвуд. Все люди здоровы и скоро вернутся назад. Король Руперт выздоровел, и регент утратил свою власть. Но перед этим он успел вместе с королевой–матерью возвести меня в графы Корнхолла, с передачей мне в управление всех земель севернее Клайва. Герцог Давингтонский передал в мое управление город Давингтон с портом и замком. Все грамоты находятся у моей супруги.
Приказываю готовить отряды к походу на юг. Давингтон расположен в устье Шелл. Мы должны занять его как можно быстрее.
Епископ Симон прибыл в замок, когда я уже выбрался из постели, оделся и привел себя в порядок.
Я поцеловал руку старику, а он благословил меня. Мы сели в кресла у окна.
— Отец Симон, мне нужен совет.
Я рассказал старику о Гвинденхолле, о короле Руперте и об открывшемся предательстве Адель.
— Грегори, развод возможен, только если в течение пяти лет выявится бесплодие женщины. Мой же совет — выслушай Аделаиду, прежде чем совершать какие-то действия.
— Я вне себя, отец Симон! Нужны ли мне ее оправдания? Я дал ей все — этой поганой шпионке — любовь, власть, богатство! Она жива только благодаря мне!
Епископ коснулся моей руки.
— Не принимай решения сгоряча, мой мальчик.
— Коронация через десять дней, я так решил, отец Симон! Вы не отступите от меня?
— Я не отрекусь от тебя даже под страхом церковного наказания.
— Чего хотят судьи церковного суда? Почему они здесь?
— Количество ведунов и колдуний в королевстве резко возросло. Церковь принимает меры. Архиепископ направил во все епархии выездные группы церковного суда.
— Мне это не нравится, отец Симон, на своих землях я решаю — кому жить, а кому умирать! Чем мне могут грозить ведуньи? В долине Холлилоха ведуньи у горцев почитаемы, и никто ничего плохого от них не видел. Их уважают и побаиваются, но заниматься их отловом я не собираюсь. Что церковные суды делают с ведунами и колдуньями?
Епископ вздохнул.
— Их предают огню, сын мой…
Я сразу же вспомнил Марту, старую знахарку и повитуху.
— Черта с два на моих землях будут жечь кого-то! Церковного суда на моих землях не будет!
— Во главе судей в Корнхолл приехал аббат Червелл. Он молод, но уже хорошо известен. В прошлом году в Лонгфорде он сжег две тысячи еретиков и ведуний!
— Я его отправлю обратно на юг!
Церковный суд разместился для заседаний в монастыре Святой Варвары, в той части, что менее пострадала от пожара весной.
Со мной была рота конных арбалетчиков. Я приказал им спешиться и окружить монастырь. В воротах несколько южных горцев препирались со стражей церковного суда. У горцев в поводу были лошади. На одной из них, со связанными руками и ногами, поперек седла свисали две женщины лицом вниз. Судя по их клетчатым юбкам — горянки из южных кланов. Я спешился и подошел к воротам. При моем появлении спор затих.
Горцы поклонились. Стража приосанилась, взялись покрепче за древка алебард.
— В чем дело? Вы из клана Макгайл?
— Да, милорд, мы привезли ведуний церковникам, и хотели сдать за обещанную награду, а эти чужаки не хотят нас пустить и еще смеются над нашим выговором.
— И какова награда?
— По 20 талеров за голову.
— Эти женщины из вашего клана?
— Да, милорд, наш священник отец Бонифаций распорядился сдать их в Корнхолл судьям.
— Чем же эти женщины вам досадили?
— Мне ничем, милорд, но у моего брата сдохли две овцы, когда он спьяну обругал Донеллу! А вот вторая — Эдна, вечно всякие травки варит и нашим бабам раздает!
— Я вам дам по 30 талеров, и убирайтесь отсюда!
Горцы сгребли талеры и, сняв женщин прямо на мостовую, довольные отправились восвояси.
Я наклонился над женщинами. Одна — пожилая, лет под шестьдесят, была без сознания. Другая — молоденькая, с ужасом смотрела на меня, мыча через грязную тряпку, что повязали ей вместо кляпа. Лицо ее было багровым от прилившей крови. Видимо долго она провисела вниз головой.
Я закрыл глаза и сосредоточился на ауре обеих. Никаких следов магии в них я не увидел.
Вынув кинжал, я перерезал веревки на молодой горянке. Она сама сорвала платок со рта.
— Милорд, пощадите — нас оговорили! Мы с бабушкой ни в чем не виновны! Не отдавайте нас церковникам!
Плача, она обхватила мои сапоги.
Я обернулся к лейтенанту.
— Макгайл, они из вашего клана?
Макгайл был мрачен.
— В мои молодые годы, милорд, горцы никогда бы не отдали своих женщин, а тем более за деньги церковникам!
— Позаботься о них, Макгайл и отправь в замок, а я поговорю с судьями.
Лейтенант с трудом оторвал от меня рыдающую девушку.
— Уймись, дура, никому тебя не отдадут!
К моему удивлению стражи отказались меня пропустить.
— Вы знаете кто я?
— Вас назвали милордом, но сюда входят те, кого приглашает сьерр Червелл!
Это мне уже понравилось.
Я выхватил меч и рубанул одного стражника по шее, повыше нагрудника. Не успел второй размахнуться алебардой, как моя сталь вошла в его живот. Выпучив глаза, стражник закряхтел и сполз на мостовую.