Драконы зимней ночи
Шрифт:
— Каких еще лет? — резко спросил Фисбен, останавливаясь на некотором расстоянии от стола.
— Понимаешь ли, — начал объяснять Гнош, — каждому гному при его появлении на свет назначается Цель Жизни, которую он впоследствии и стремится исполнить. Так вот, моейЦельюЖизнибылоизучениеОкаДраконаистехсамыхпоркак…
— Но ведь «глаз дракона» никто не видел много-много веков! — сказал Тас недоверчиво. — Никто о них даже и не знал! Как же это могло стать твоей Целью Жизни?
— Ну, мы-то о них знали, — ответил Гнош. — Точно такая же Цель была у моего дедушки, а потом у отца. Оба так и умерли, ни разу даже не увидев Ока. Я думал, чтоимнеуготованотоже, итутоновдругпоявилось. Теперьможноне беспокоитьсяотом, чтомоясемьясчастливодостигнетпосмертия…
— Ты хочешь сказать, что твоя семья не получит… э-э… посмертия, пока Цель Жизни не будет достигнута? — спросил Тас. — Но тогда твои покойные…
— …вполне возможно, претерпевают большие неудобства, где бы они теперь ни были, — сказал Гнош и вдруг воскликнул: — Батюшки-светы!
С Оком Дракона произошла удивительная перемена. Оно замерцало ярчайшими красками — ни дать ни взять в большом возбуждении.
Бормоча странные слова, Фисбен подошел к Оку и возложил на него ладонь… Око мгновенно сделалось черным. Фисбен обвел комнату таким суровым, поистине пугающим взглядом, что даже Тас попятился прочь. Зато рыцарь сорвался с места и прыгнул вперед.
— Вон отсюда! — прогремел маг. — Все вон!
— У меня приказ: ни под каким видом не покидать Око, и я не… — рыцарь потянулся к мечу, но Фисбен еще что-то шепнул, и молодой воин, обмякнув, мешком повалился на пол.
Гномы уже испарились из комнаты. Остался один Гнош, мучительно заламывавший руки.
— Пойдем, Гнош! — дергал его Тас. — Я еще не видел его таким, так что давай-ка лучше сматываться подобру-поздорову! Как превратит нас в овражных гномов или еще во что похуже…
Всхлипывая, Гнош дал кендеру вывести себя наружу. Переступая порог, он попытался еще раз обернуться, но дверь сама собой захлопнулась перед его носом.
— Моя Цель Жизни… — простонал гном.
— Не волнуйся, все будет в порядке, — сказал Тас, хотя на самом деле ни малейшей уверенности не ощущал. Выражение лица Фисбена ему весьма не понравилось. Более того: само лицо, казалось, принадлежало уже не Фисбену, а… Тас предпочел не строить догадок.
Тас внезапно продрог, а кишки в животе, похоже, завязались узлом. Гномы приглушенно переговаривались, бросая на него не слишком дружелюбные взгляды. Тас облизнул губы, пытаясь отделаться от горького привкуса во рту. Потом отвел Гноша в сторонку и тихо спросил:
— Успели вы что-нибудь выяснить насчет Ока, пока изучали его?
— Ну… — задумался Гнош. — Лично я установил, что там, внутри, что-то есть, или кажется, что есть, потому что один раз я долго, очень долго смотрел на него, но ничего особенного так и не заметил, и вот, когда я уже хотел уходить, там, внутри, в тумане, проплыли слова…
— Слова? — насторожил уши Тас. — Какие слова?
Гнош покачал головой.
— Не знаю, — проговорил он очень серьезно. — Я не сумел их прочесть. И не только я, но даже ученые из Гильдии Иностранных Языков…
— Магия, вероятно, — пробормотал Тас.
— Похоже, — печально согласился Гнош. — Я тоже об этом подумал…
Дверь растворилась так, как если бы там, за нею, что-то взорвалось.
Гнош, охваченный ужасом, крутанулся на месте. На пороге стоял Фисбен; в одной руке он держал небольшой черный мешочек, в другой — свой посох и Тасов хупак. Гнош ринулся мимо него в комнату.
— Око!.. — заверещал он и от расстройства внезапно обрел краткость речи: — Ты его забрал!
— Да Гнош, — сказал Фисбен. — Именно так.
В голосе мага звучала усталость, и Тас сразу определил наметанным глазом, что он был на грани изнеможения. Лицо его посерело, глаза закрывались сами собой. Он тяжело опирался на посох.
— Пошли, мальчик мой, — сказал он гному. — И ни о чем не волнуйся. Твоя Цель будет достигнута. Но сперва Око должно предстать перед Советом Белокамня…
— Пойти? С тобой?.. — Гнош снова заломил руки, на сей раз от волнения. — На Совет?.. И там, возможно, меня попросят сделать доклад?..
— Вне всякого сомнения, — сказал Фисбен.
— Сей момент! Дайтетолькособраться. Гдетаммоибумаги…
И Гнош умчался. Фисбен обернулся к остальным гномам, которые потихоньку подкрадывались к нему, необычайно заинтересованные его посохом. И так грозно сдвинул брови, что гномы шарахнулись назад и исчезли за дверью лаборатории.
— Ну как, выяснил что-нибудь?.. — спросил Тас, не без опаски подходя к Фисбену. Старого волшебника, казалось, окутывала тьма. — Я надеюсь, гномы ничего с Оком не сделали?
— Нет, — вздохнул Фисбен. — К счастью для них. Потому что оно все еще жизнеспособно и очень могущественно. И теперь немногим предстоит принять решения, от которых будут зависеть судьбы многих. Быть может, даже целого мира…
— О чем ты? Разве не совет будет решать?
— Ты не так понял, сынок, — ласково проговорил Фисбен. — Давай-ка чуточку передохнем… — Маг сел на пол, прислонившись к стене. И продолжал, покачав головой: — Я сосредоточил на Оке всю свою волю, Тас… Нет, не затем, чтобы повелевать драконами, — добавил он, видя округлившиеся глаза кендера. — Я заглянул в будущее…
— И… и что там? — спросил Тас нерешительно. Лицо мага было слишком печально, и Тас вовсе не был уверен, что ему непременно хочется знать.
— Я видел две дороги, уходившие вдаль, — сказал Фисбен. — Если мы изберем ту, что полегче, сначала покажется, что все идет как надо, но в конце опустится тьма — опустится уже навсегда. Если же мы выберем другую дорогу, путь наш будет нелегок. Он будет стоить жизни иным из тех, кого мы с тобой любим, сынок. И, что гораздо хуже, кое-кто из них может поплатиться душой. Но лишь величайшими жертвами окупается надежда целого мира…
Фисбен закрыл глаза.
— И во всем этом замешано Око? — дрожа, спросил Тас.