Драма моего снобизма
Шрифт:
– Сравнение потенциала и харизмы Егора Жукова и Навального уже не в пользу последнего, как мне кажется. По поводу же популярности Навального я остаюсь скептиком. Впрочем, дело не в личности Навального, не в том, что у него нет харизмы (при известных обстоятельствах можно и без неё победить). Дело, как мне кажется в зрелости электората. Скажем, Бориса Джонсона англичане накануне выборов критиковали за всё – и что неправильно заваривает чай с молоком, и не уважает женщин, и непредсказуем… почти как Трамп. А вот победила партия, которую он возглавил. Старая демократия, основанная на доверии (голосуем без паспортов, подсчитываем вручную, в прошлые выборы было одно нарушение) сработала без сбоев и сейчас. И Джонсон прав, подытоживая эти выборы: «Спасибо всем в нашей великой стране, кто голосовал, кто был волонтером, кто выступал в качестве кандидатов. Мы живем в величайшей демократии в мире».
– А мне Жуков как раз показался удивительно взрослым для своих 20 лет. И мужественным. Его речь на суде была блистательной,
– Да, он держался великолепно на суде. Скажу более, он со своей речью и по языку, и по интонациям на порядок выше того же Навального. У него огромный потенциал, у Егора. И впечатление от того, как он держался на суде именно такое же, как у вас. Хуже, когда я потратил время на то, чтобы послушать его на «Дожде» и «зашёл» к нему домой… Здесь как-то вылез у меня именно ваш разговор о посмертном интервью, которое дал Карл Поппер раввину, если мне память не изменяет… Тут мне Егор показался (я говорю это со страхом, как отец) именно в тисках долга и чувственной природы человека. Ну, об этом вы лучше скажете.
– Да, будь я отцом Егора, я бы приложил все усилия, чтобы уговорить его уехать. Система его не оставит, будут ломать. Страшно за него, согласен с вами.
– Знаете, я совсем не хотел со своей фамилией говорить то, что вы сказали. Антисемиты заметят, что мне на Россию наплевать. Нет, не наплевать. Я очень хочу, чтобы она как-то вывернулась из этого исторического тупика со своим несчастным народом. Но я очень ценю, что произнесли это вы, а не я – (см. заголовок комментария). Вы – русский человек и с таким заявлением искренним я ещё более высоко оценил ваше присутствие здесь на «Снобе» после этого нашего разговора.
Вот, залез в историю: нашёл ваш пост пятилетней давности под заголовком «Загадочная ошибка Карла Поппера». Свыше 500 комментариев! Как бы мне хотелось подсунуть такое Егору Жукову…
Раздел II
Предисловие
Мои эссе, собранные во втором разделе, построены на событийности. Прежде всего, политической. Хорошо помню, что в «Снобе» 2010-х годов мне хотелось донести мысль – свобода на Западе формирует другое мышление, другие привычки, другую мораль, противостоящую всему тому, с чем вылупилась из империи зла Россия современная. Что и явилось предметом дискуссий, споров, темой комментариев. Позже, в попытках понять, отчего в России опять становилось всё серо и коряво, почему после 1991-го года не случилось продвижения к демократии, не выдвинулась когорта новаторов, возглавивших институты свободы, я обратил внимание вот на это объяснение одного из авторов «Сноба» из числа эмигрантов: «В душной атмосфере беспросветно тоталитарного государства, идеологического обслуживания тиранической власти и раболепия перед ней такие люди не появляются, не появляются и соответствующие институты. Античная цивилизация пала на Западе под бременем собственных проблем и натиском великого переселения народов, но сохранившая себя Церковь создала новый, более сильный, дерзновенный и духовно богатый Запад».
Комментируя цитату, я сознавал разницу: автор её – учёный, математик, бывший священнослужитель, а я – ученик, так и не освоивший школьный курс алгебры-геометрии, с грехом пополам прочитавший Библию. Не скрою, время от времени я думаю о вере. Но и только. Я не отмечаю религиозные праздники. Не хожу в синагогу. Но меня просвещает мой сын. Так случилось в праздник суккот. Вдруг получаю его письмо: «Я стою около Бимы – возвышения, куда устанавливают во время службы свиток торы для публичного чтения. Сегодня праздник Ошана Раба – отсюда русское выражение “петь осану“. Я пришлю тебе видео, в котором мы ходим вокруг бимы и поем осану, т. е. говорим ”ошана“ – “помилуй нас“. В течение недели с начала праздника суккот до сегодняшнего дня мы делаем по одному обходу вокруг бимы. А сегодня (в ошана раба, т. е. ’большая осана “) ходили семь раз и тоже пели осану. В этом ритуале ассоциация с падением стен Иерихона, когда еврейские священники обошли семь раз вокруг его стен и они рухнули… Так и мы ходим вокруг Торы семь раз и надеемся, что стены нечистот, отделяющие нас от Неба, рухнут, как когда-то стены Иерихона. В синагоге обычно несколько свитков торы. Каждый из них написан вручную на кожаном пергаменте специальным писцом. На изготовление свитка обычно уходит один год. Как правило, его дарят синагоге состоятельные евреи. Один свиток стоит 6–7 тысяч евро. В Ошана Раба достают из Шкафа все свитки, которые есть. У нас их три: два по краям в вертикальных коробах – это традиция евреев из арабских стран (сефардов). А по середине – свиток, просто покрытый материей – это традиция европейских евреев (ашкенази). А вечером начинаются последние два праздника: Шмини Ацерет и Симхат Тора, то есть “Радость Торы “. В этот день мы заканчиваем читать годовой цикл чтения Пятикнижия. Завтра вечером будет что-то невообразимое… море виски, водки, вкуснейшей еды. Все мужчины будут с этими свитками танцевать с семи вечера и до утра, и петь. Вся бима будет залита алкоголем. Короче, будет сумасшествие!!!!! Всё это закончится тем, что мы будем кувыркаться через голову – т. н. ”Куле“. А во вторник днём ведущего молитву в определённый момент свяжут, поднимут, перевёрнут и окунут головой в таз с ледяной водой, обильно полив ещё сверху Чтобы укрепить силу молитвы о дожде. Готовлюсь к празднику. Знай, что ты всегда в моих мыслях, когда я там молюсь, медитирую или делаю Бог знает что».
Мой сын влиял не только на мои религиозные воззрения, но и знакомил с повадками интернетной публики вообще, с её литературными вкусами и предпочтениями. В частности, от него я впервые услышал про «шуфутинов день 3-е сентября». Наш элитный клуб испытывал постоянное давление со стороны Фейсбука. Досужие авторы тащили оттуда в «Сноб» свои опусы про личностный рост и психотерапевтическую практику, про сущее, про любовные крахи, крохи и утехи. Зачем? Как зачем! Чтобы попытаться стать снобом, повысить свой статус в собственных глазах.
На самом деле, эта публика размывала элитную площадку. Временами Лента «Сноба» для блогеров сплошь состояла из графоманской дребедени. Ничего необычного сведущие критики, впрочем, не видели. Графоманы допекали публичные издания с… пушкинских времён. Я отыскал слова Поэта о волшебном влиянии типографии: «Мы всё думаем: как может это быть глупым или несправедливо? Ведь это напечатано!». На моих глазах в «Снобе» из недр Интернета явился двойник Омара Хаяма в лице некоего Дмитрия С. Не освоив русскую грамматику, он уложил 56 тысяч его досужих идей, пошлых баек и банальных мыслей в 240 томов и издал их в красочных обложках. Всё это добро он перевёл на 30 языков мира. И вот, купив годовую подписку «Сноба», С. ежедневно вываливал на Ленте эссе с фотографиями обложек своих книг. Беспрецедентно. Из-за нашествия подобных авторов мгновенно исчезали полноценные материалы, самобытные литературные эссе. Что было, конечно, досадно.
Но и тут всё оказалось не так просто. Именитые авторы «Сноба» издавались в ЭКСМО, издательстве Шубиной, НЛО и прочих престижных заведениях, пускавших на книжный рынок только своих. Их снобизм, впрочем, был зыбким. Ведь писатели первого эшелона (Сорокин, Пелевин, Юзефович) со своей прозой на «Снобе» не показывались. Не до того им. Погоду в интернетном клубе делали литераторы из второго эшелона. К ним тянулась сомнительная публика, оплатившая подписку на «Сноб». Полагая, что они и есть элита. Именитые же авторы клуба давали повод остальной публике относиться к ним с подозрением, когда они выступали со снобистскими комментариями типа: я прочитал «Этику» Спинозы в 17 лет, это надо знать, загляните в мою ссылку, тогда поймёте, о чём я…. Сноски вместо аргументов, упрёки, высокомерие, а то и презрение к оппонентам удручали необыкновенно. Цель – выставиться, показать свою учёность. Эссе заграничного филолога, выступившего с критикой поправок к Конституции, было набито учёными терминами про рему и тему. Оно било мимо цели, потому что демонстрировало учёность автора, а не попытку уличить в безграмотности национального лидера, представившего проект конституции. Вождь не обязан быть филологом. И златоустом тоже. Всякая внятная власть сильна своим аппаратом. Лидеры меняются, а аппарат остаётся. И если аппарат профессиональный, подобный казус с безграмотным проектом конституции случиться не может. То есть, писать романы – это одно. Скажем, аппаратчик Владислав Сурков это умел. А вот подготовить для Президента страны грамотный документ о поправках в действующей Конституции, чем и должна была заняться его Администрация – это иное. Здесь нужны не только юридические знания, но и навыки филолога, стилиста, лингвиста…
Кстати, у Сталина был вымуштрованный правительственный аппарат, особенно в МИДе. Хотя сам Сталин допускал в своей речи и тавтологию, и грубости, и говорил с акцентом. Но последствия сглаживал аппарат. Вожди, пришедшие ему на смену, и ботинком стучали на трибуне, и напивались, и глупости говорили. Но дипломаты всё умели сгладить, отрегулировать, правильным документом выправить ситуацию… Тут уместно добавить, что Сталин был криминал органический. Его же последователи – обученные в школах служб безопасности. В шпионской работе привитые им навыки годились. А вот, чтобы быть компетентным лидером нации, нужно другое. Потому у Путина не получается. Примечателен в этом смысле запомнившийся мне диалог на «Снобе»:
– У Путина вся власть построена на мафиозной основе, на дружбанах и кумовстве. А это несовместимо с профессионализмом.
– А мне понравился герменевтический ход одного профессора-историка. В юридическом и литературном языке не обнаружилось нормы для иносказания… Очевидно, решили, что во имя судьбоносной цели языком допустимо пожертвовать.
– Похоже, такое объяснение – отсутствие профессионализма – поближе к реальности, чем всякие герменевтические ходы.