Драма в конце истории
Шрифт:
— У всех заложено сострадание.
Она не знала плохих людей. Ее вера была броней, за которой она ничего не ведала о злых людях.
— Пока люди будут относиться друг к другу как к предметам, не замечая в них собственные переживания и судьбу, мир будет вертеться в пустом круговороте.
— Пустые слова! — изгалялся Чеботарев. — Ты сам в них не веришь.
Мой голос стал завывать. Я безоглядно бросился вперед, как Дон Кихот на ветряные мельницы.
— Это не пустые слова. Это конкретная история. Люди придумали разные способы достижения «просвета»: особые практики сосредоточения, глядя на
— В тупое созерцание своего пупа, — добивал меня Чеботарев.
Слова мои перестали цепляться за крепкие зубцы уверенности.
— Хотя такой способ постижения тоже имеет место быть. Ведь, в человеке сохраняется неизменяемая душевная глубина, как у Светы. Она — вне истории, в «просвете бытия», где и находится то самое близкое, куда я стремлюсь. Может быть, это высшее просветление, куда нужно стремиться.
Светлана самодовольно улыбнулась. Юля смотрела на меня восторженно. Я дурак, но она еще дурее.
Лида оторвалась от срочных бумаг, глянула на меня прекрасными глазами.
— Близость ко всем — это смешно. Можно любить маму, близких. И творчество. Делать свое дело на высшем уровне.
У нее объясняющий тон учительницы. Я отрезвел, стало неловко от моей наивной откровенности. Она считает, что ее, толстую и некрасивую, не могут полюбить, и самое лучшее, что могла сделать — отдаться науке в своей аспирантуре. Разве творчество в науке и технологиях делается профессионалов без души? Разве оно не спасает?
Только Дима уткнулся в экран компьютера, изучая технологию программирования во всемирной паутине. Говорят, он хакер. У него вообще отсутствует желание вылезать из своей раковины.
Бух вступился за меня, прервав неловкое молчание.
— Как это верно! Фалунь Дафа — всеобщий закон буддизма и даосизма: человек должен в течение всей жизни совершенствоваться, что дают Пять Главных Упражнений на пути к Истине, Доброте и Терпению.
Он путано убеждал поверить в мистическое течение жизни. Общие фразы о Добре приводят его в экстаз. Самое любопытное — сам он не умел делать добро. Оно выходило у него как-то боком, и никому не было нужно. Его добро оборачивалось насмешками.
— Попробуй переубедить ее, — кивал Чеботарев на нашу верующую Светлану. — Хотите видеть великую битву Будды с Матреной?
Та улыбалась дружелюбно, не умея сердиться.
— Там нет большой разницы.
Она живет, словно в спасительной люльке, «просветленная» от природы. В ее глазах навсегда утвердился небесный свет, и ему, наверно она посвятит жизнь. Поэтому в ней не может быть мучительных поисков самопознания. Странно, что в наш век сохранилась вера в древнего бородатого Христа. Больше того, православие примирилось и соединилось с западным христианством, что ударило по православным патриотам. Упорно держится в простых людях, несмотря на новый виток техногенной цивилизации, развеявший старую метафизику. Как хорошо блаженно уснуть в вере, навсегда! И не просыпаться.
Если рассуждать логически, существуют бесчисленные уровни сознания, выработанные всей жизнью каждого и законные для него, они должны быть разлиты пленкой в космосе мириадами оттенков.
А каково
Есть разные уровни озарения. Например, обнимаешь любимую женщину, и не сознание, а все существо уходит в счастье; или одержимость спортивного фаната, улетающего в патриотизме в, так сказать, эмпиреи империи; озарение во сне — бесцветные догадки о мире; озарения робота, точно рассчитывающего вдохновение. И озарения человека, постигшего «гад подземный ход, и дольней лозы прозябанье».
Вот Веня, тот однажды забрался на вершину, с которой стало видно все. Он мыслил поэзией, и уже не мог иначе. Я завидовал ему, потому что всегда продирался сквозь механические нагромождения мыслей, похожие на наш сумеречный северный день.
Я противен сам себе. Меня бесит, что не могу перейти потолок — в ясность ума среди разнородных мыслей от чтения и размышлений. Не открывается, хоть убей!
От этого злюсь на саму природу сознания. Откуда взялась вязкость мышления? И почему оно так неразвито? Чувство, как у человека, уже переставшего тосковать по самым близким и родным, с детства разбросанным по свету.
Мы на грани меж светом и тенью предстали Расколовшихся, разлученных тех лет. Как давно, и как долго они не срастались, Все томили, теперь почти отболев. Наши корни уже разрознены временем, И не вспомнить счастье небывалой семьи, Что могло бы шуметь в ином измерении, Где разлук не бывает, сердечной зимы.Можно вмонтировать чипы, помогающие расширить способности мозга. Но они ничего не дают для озарения, при котором только и возникает ясность видения мира.
Наверно, я хотел забить баки Юлечке, восторженно глядевшей на меня. Юным девчонкам нравится романтическая чистота.
Мы с ней на одной волне влечения. Моя душа отдыхает, когда вижу ее. Заглядываюсь на юный профиль — для эмблемы нашего сайта, на задорные косички на шейке, открытый загорелый животик, и ощущаю в себе бескорыстные мысли: вот каких специалистов надо брать в Фонд «Чистота»! Молоденьких, чистых. Из-за кого хочется идти на работу.
Боже мой! Мне не о чем с ней говорить, но было чудесно, что она рядом.
Как же было приятно, когда на наши шутки, под общий смех она призналась: «Что вы! Никогда не выйду замуж. А ну их… Учиться буду».
Я украдкой смотрю на нее, когда она дает шефу текст из местной газеты для внесения в наш сайт, где административный район рекламирует сам себя.
— Я же просил вас отредактировать! — раздражился шеф.
— Тк напечатано в газете.
— У них что, семь пядей на лбу? — кипятился шеф. — Какая-нибудь бывшая кладовщица написала, а вы верите. Исправьте, чтобы правильно, по-русски.