Драмы и комедии
Шрифт:
Андрей, что за черт! По всем данным — успех… но этот взрыв? Почему взрыв?
К о р ч е м н ы й. Да, это важно решить.
С е л и х о в. Когда на шкале было сорок пять, твой пульт бездействовал.
К о р ч е м н ы й. Я… я стоял у пульта. А потом мне показалось — что-то разладилось в электропередаче. Я — буквально на одну минуту! — оставил пульт, проверить электросистему.
С е л и х о в. У-у…
В р а ч. Вам больно?
С е л и х о в. Хуже… Позовите Белышева.
В р а ч. За ним уже пошли. Он придет.
С е л и х о в (резко).
В р а ч. Николай Аркадьевич, не волнуйтесь, вам нужно уснуть. А потом мы позовем Белышева.
С е л и х о в. Я… не хочу спать. Позовите немедленно.
В р а ч. Сестра… Шприц!
С е л и х о в. Не дам! Вы собираетесь меня усыпить. Я же все понимаю… (Приподнимаясь.) Поймите. Очень важное дело. Позовите Белышева. Сами позовите!
В р а ч выходит.
К о р ч е м н ы й. Успокойся. Позовут Белышева.
С е л и х о в (в забытьи). Андрей оставил пульт… Кто это здесь говорил? Ерунда какая…
К о р ч е м н ы й. Это я говорил, Николай. Я пришел тебе объяснить…
С е л и х о в. Прекрасно… Ближе!.. Значит, этот взрыв… Опыт — на верном пути! Еще усилие — и уголь вздохнет, как вздыхает человек, избавившись от опасного спутника…
К о р ч е м н ы й. Николай, ты все-таки пойми, как это было…
С е л и х о в. Ищем стихию черт знает где, а она — вот, рядом. Белышев был прав, техника не подвела… Плохо я тебя знал, Корчемный…
К о р ч е м н ы й. Николай, я тоже могу сорваться, и мы наговорим друг другу… Пойми, когда запрыгали стрелки…
С е л и х о в. Да, когда на шкале было сорок пять и запрыгали стрелки, опасность была близка. Это был критический момент. Я… взял себя в руки.
К о р ч е м н ы й. А я? Только на минуту! Напряжение…
С е л и х о в. Дорого стоит эта минута.
К о р ч е м н ы й. Хорошо, допустим, я виноват. Но впереди вся жизнь.
С е л и х о в. Кому нужна твоя жизнь? Садись. Пиши.
Повинуясь требовательному взгляду Селихова, Корчемный переходит к столику.
Пиши… «Я, Корчемный… инициалы… не считаю возможным… продолжать научную работу, связанную… с риском для жизни…»
К о р ч е м н ы й. Ты с ума сошел!
С е л и х о в. Таких, как ты, на фронте расстреливали перед строем.
Входит Д и н а. Корчемный идет ей навстречу.
К о р ч е м н ы й. Бредит.
Д и н а (садится возле Селихова). Николай…
С е л и х о в. Дина… Я тебя ждал. Слушай, Дина… Это, может быть, последний наш разговор.
Д и н а. Последний? Нет, Коля, нет, родной…
С е л и х о в. Слушай. Это очень важно для дальнейшей работы… Когда поднимется из шахты Белышев… скажи… причина взрыва — одностороннее
К о р ч е м н ы й. Бред, бред!
С е л и х о в. В критическую минуту… оставил пульт, самовольно. В результате — взрыв… и все последствия.
К о р ч е м н ы й. Я не могу этого слушать, Дина, идем!
Д и н а. Оставь нас, Андрей.
К о р ч е м н ы й уходит.
С е л и х о в. Скажи товарищам: опыт — на верном пути.
Д и н а. Слушай, Коля, неужели все, что ты сказал, — правда?
С е л и х о в. Правда, Дина. Я был слишком доверчив. Ты держись… (Впадает в забытье.)
Входит М а р и я.
Д и н а (собираясь уйти). Вы… остаетесь здесь?
М а р и я. Я не уйду отсюда. Здесь у меня — всё.
Д и н а уходит. Появляется М а т в е й к и н, за ним осторожно ступают С т е п а и М и ш а.
С е с т р а. Ребята, нельзя.
М а т в е й к и н. Сестричка, который раз прихожу! Совет у меня с ним… Допусти, сестричка.
Селихов очнулся, увидел ребят.
Николай Аркадьевич!
С е с т р а. Он вам нужен?
М а т в е й к и н (подходит). Я насчет электросистемы! Николай Аркадьевич, вместе же с вами проверяли…
С е л и х о в. Спокойно, Алеша. Мне все ясно.
М а т в е й к и н. Николай Аркадьевич… От всех шахтеров. Может, не только от наших… Даже, может, в мировом масштабе…
С е л и х о в. Тебе спасибо… старший лаборант.
Обстановка второго действия. Утро. А с я собирается в дорогу. Возле окна стоит К о р ч е м н ы й. Входит Д а н и л ы ч с ведерком, в котором позвякивает несложный инструмент печника.
Д а н и л ы ч (с порога). Про Селихова что слыхать?
Ему не отвечают.
Затопим для-ради пробы. Не помешаю?
А с я. Не до тебя теперь Данилыч… Шел бы ты домой.
Д а н и л ы ч. Печка никогда не помеха. Жить надо, — значит, и топить надо.
К о р ч е м н ы й. Топи, топи!
Д а н и л ы ч. Раньше в Екатеринбурге камины в комнатах клали. Уютная штуковина… Из моды вышла. В прошлом году в райцентре бухгалтеру «Заготпушнины» сложил. Тонкий, видать, мужчина. Сразу на камин фарфоровых собак наставил. Недельку он этак понежился, а потом пришли из пожарной охраны и приказали поломать. Собачки не при деле оказались.