Драмы
Шрифт:
Маша. Ну, вот уже — и не люблю. (Помолчав, печально). Следующий вальс — тоже с вами, Андрей Фомич.
Идет к танцующим. Светличный за нею. Появляются оба Часовникова. На лице адмирала застывшая светская улыбка, он то и дело прикладывает два пальца к фуражке, ласково и небрежно отвечая на приветствия.
Сын. Так ты сам все подстроил? Сам? (Отец молчит). Ах я сопляк, сопляк.
Отец.
Сын. Сопляк, «мамочка». «По первому разу — будь человеком. Хотя бы». Эх...
Отец. Тише.
Сын. Понимаешь, что ты наделал? Ты меня перед Платоновым осрамил, перед Славкой Куклиным, перед всем училищем.
Отец (светски улыбнулся проходящему офицеру). Не повышай тона, ты.
Сын. Поломай приказ.
Отец. Ты военный человек или так, слякоть? Приказ есть приказ,
Сын. Ты только мне не вкручивай, лапа. Позвонишь в Москву — сделают. Как-нибудь еще с тобой считаются. Да и что ты просишь? Восток.
Отец. Слушай, Костик.
Сын. Вот не хочу слушать, вот не хочу. «Костик», «Костик», а у Костика-то, оказывается, идеалы. Костик не желает начинать свое плавание по волнам жизни с блата, за широкой адмиральской спиной — как странно! Сам чему учил?
Отец (раскланиваясь). Орешь так, что стыдно.
Сын. А теперь чему учишь?
Отец. Говори шепотом.
Сын. Ловчишь?
Отец. Мальчишка. Не ради тебя, ради себя. Понял?
Сын. Нет и не хочу понимать.
Отец (глухо). Одиноко мне.
Сын. Ты еще в соку, женишься.
Пауза.
Отец. Подлая твоя душа.
Сын. Тише.
Отец. Скотина.
Сын. Говори шепотом.
Отец. Куда ты хочешь, говори живо, быстро, ну?
Сын (растерялся, тихо). На Восток, папа.
Отец. Поедешь. (Не козырнув в ответ на приветствие проходившего лейтенанта, уходит решительным шагом, чуть не столкнув выскочившую навстречу вальсирующую пару).
Часовников достает «Беломорканал», рвет пачку, закуривает.
Подходит Куклин.
Куклин. Батя, видать, не в духе. Что с ним?
Часовников. Славка, я еду.
Куклин. Куда?
Часовников. На Дальний Восток,
Куклин. Достукался?
Часовников. Еду
Куклин. Если есть повод, почему бы и нет? Набраться... Ты-то... Лимонад будешь пить?
Уходят.
Идет, обмахиваясь косыночкой, Анечка. Ей навстречу, погруженный в свои мысли, Платонов. Она увидела Платонова, зарделась. Однако он пропускает ее, словно бы не заметив.
Платонов (внезапно поворачивается). Можно вас? Послушайте.
Анечка (вздрогнула, обернулась, подчеркнуто холодно). Вы меня?
Платонов. Кажется, я был груб с вами?
Анечка (подчеркнуто холодно). Кажется.
Платонов. Извините. (Пауза). Не имел удовольствия, времени и возможности быть с вами знакомым накоротке, однако слышал по вашему адресу немало лестного.
Анечка (сухо). Больше я вам не нужна? (Хочет уйти).
Платонов. Нужны.
Анечка. Зачем?
Платонов. Один лейтенант тут, в общежитии, анкету заполнял. Фамилия — Степанов. Имя — Степан. Отчество — Степанович. Год рождения — тридцатый. Национальность — русский. Семейное положение? Хорошее. (Пауза). Выходите за меня замуж, Анечка.
Анечка. Ну прямо.
Пауза.
Платонов. Только так: «да» — «да», «нет» — «нет». Без прологов и эпилогов.
Пауза.
Анечка. Ну прямо.
Платонов. Убываю на Тихоокеанский флот, к месту постоянной службы. Поедем вместе.
Пауза.
Анечка. Вы серьезно?
Платонов. Более чем. (Пауза). Так «нет»?
Анечка. Да.
Заиграли снова тот, прощальный, морской.
Платонов. Разрешите?
Анечка. Да.
Они уходят танцевать, не произнеся больше ни слова. Прощальный, морской. Кружатся пары. Их сперва много, как в начале бала, а потом все меньше и меньше, вот исчезла последняя пара, и в последний раз взметнулись высоко разноцветные струи фонтанов, потом все ниже, ниже, погасли прожекторы, стихла музыка. Белая ночь отчетливо прочертила бровку дальнего берега, и белесый уснувший залив, и контуры Кронштадта с куполом собора на Якорной площади.