Драйв Астарты
Шрифт:
– Я попробую объяснить, как это обошли, – сказала Лианелла. – Во-первых, решили, что взрывать вообще не надо. В смысле, вместо быстрой атомной бомбы нужна медленная.
– Хэх… – Уфти почесал в затылке, – медленная бомба это как? Типа атомный реактор?
– Типа, – ответила она, – такая мелкая дробь, и нейтронное поле, в котором дробинки начинают взрываться. Дробинки из делящегося материала. А нейтроны… Ну, там есть какой-то источник. Я не помню. Продукты взрыва летят по такому кольцу, и создают магнитное поле, потому что они ионизированные. Да, я забыла сказать, туда же, в это кольцо, к дробинкам,
– Скрепка великовата, – заметила Нехе.
– Вообще-то, – возразил Гоген, – если у них получается что-то вроде атомного МГД генератора, закрученного в кольцо, то по оси будет такое бешеное магнитное поле…
– А грунт подается сам по себе? – Спросил Уфти. – Или всё-таки в комплекте есть маленький Брюс Уиллис с лопатой?
– Нет Уиллиса, – сказала француженка. – Грунт дробится и втягивается этим магнитным полем. Но деталей я не помню. На картинке более-менее понятно, а в голове…
– Так, – перебила Нехе, – значит астероид как бы тащат этой магнитной ловушкой и в процессе обдирают с него кусочки, чтобы добыть реактивную массу?
– Как-то так, – подтвердила Лианелла. – А собирают всю эту огромную штуку прямо на орбите из фрагментов, которые выбрасывают ракетопланами. Почти такими же, какие использовали на Хэллоуин. И монтажный робот примерно такой же.
Гоген артистично вытянул губы трубочкой и поскреб ногтями подбородок.
– Ну, допустим, мы притащили это на околоземную орбиту. Оно крутится на высоте сколько-то тысяч километров. Как бы рядом. Ну а дальше? Железо, никель и всякий кобальт нужны в Японии. Там за них дают сколько-то миллиардов баксов. Но они на орбите, и вряд ли там их можно продать даже за сто монгольских тугриков.
– По ходу можно перебрасывать ракетопланами, – предположил Уфти.
– Можно, – согласился Гоген. – И каждый рейс будет стоить никак не меньше, чем те полторы тонны металла, которые ты сможешь доставить на одном ракетоплане. Я не учитываю сам процесс долбежки и загрузки, который тоже не бесплатный.
– А что если уронить эту штуку куда-нибудь на мелководье? – Спросила Нехе.
– Бабахнет так, – сказал Гоген, – что ты будешь собирать металл по всему океану.
– В пояснениях, – сообщила Лианелла. – написано, что логистика на участке орбита – поверхность Земли будет организована на конкурсной основе.
– Типа ещё не придумали, – заключила Нехе.
– Ну… – юная француженка пожала плечами, – там нарисовано несколько вариантов. Правда, мама сказала что это «emmerdeur»… Не знаю, как это на lifra…
– Говномешалка, – охотно перевел полковник Варрабер.
…
Брют Хапиа окинула взглядом сюрреалистическое здание, примерно 10-этажное (если судить по высоте), напоминающее положенный на бок клетчатый серебристый с алой разметкой мяч для регби, частично сдутый и смятый, как от нескольких пинков.
– Я никогда не понимала смысла такой архитектуры, – сообщила она.
– Просто, дешево досталось, – сказал король Фуопалеле. – А у меня дурная привычка хватать то, что на халяву.
– Тебе в детстве не хватало ярких игрушек, – предположил Ематуа Тетиэво.
– Да, примерно так. Номуавау, это провинциальный атолл. До модернизации, которая началась незадолго до Хартии, игрушки у нас были, в основном, первобытные…
– Минутку, – перебила Брют. – Как такая огромная фигня сложной формы может быть дешёвой? Тут одно проектирование оболочки стоило не по-детски!
– Оно ничего не стоило, – возразил король. – Приглядись, Брют.
– Хм… – геолог уставилась на смятый мячик для циклопического регби. – Ну, как бы, каркасная оболочечная конструкция, аналогичная жестким дирижаблям… Хм… Это здорово похоже на извращенный жесткий дирижабль.
– Бракованный, – уточнил король. – Сбой скользящего фаббера на верфи. Или что-то в проге, или в трансляции команд, или фиг знает. Вот оно и получилось. Без проекта.
– А что внутри? – Спросила она.
Фуопалеле молча показал вытянутый вверх средний палец правой руки.
– Понятно, – Брют кивнула. – С чего бы чему-то быть внутри бракованной оболочки.
– Этот жест, – сообщил Иватомо Таданари, – надо понимать не в рамках традиции, а в рамках геометрии, как наличие сквозной трубы лифта от нижней, главной гондолы, к верхней, вспомогательной, где есть кафе-автомат с прекрасным видом на ландшафт.
– Таданари сан, – спросила она, – а к виду на ландшафт будет прилагаться постановка геологической задачи? Я пока что смутно себе представляю, зачем меня пригласили.
– Разумеется, Брют сан, – японец изобразил на лице искреннюю улыбку. – Я хотел бы попросить доктора Доминику Лескамп рассказать вам о концепции нашего проекта, о характеристиках астероида Теногане-Ичи, и о стоящих перед нами задачах.
– Теногане-Ичи? Хм… Надо полагать, это значит, что существует ещё Теногане-Ни, и, возможно, Теногане-Сан и Теногане-Си…
– …И далее по ряду натуральных чисел, – подтвердила Лескамп. – Известно несколько десятков тысяч астероидов, вращающихся по орбитам, не слишком далеким от орбиты Земли, и регулярно сближающихся с Землей. И каждый двадцатый из них относится к классу «M», как и Теногане-Ичи… Но давайте продолжим за чашкой кофе?
Из маленького уютного кафе с прозрачным куполом на 30-метровой высоте был виден весь Наканотори, похожий на недостроенный циклопический лабиринт. Супер-балкер, выгружавший порцию бетонных блоков, выглядел на этом фоне игрушкой, а сами 10-метровые блоки – детскими кубиками… За чашкой кофе, Доминика Лескамп выдала короткую популярную лекцию о железо-никелевых астероидах. Начав с Теногане-Ичи, инженер-астронавт перешла к теории формирования Солнечной системы и к наличию тяжелых металлов в разных её поясах, а потом вернулась к астронавтике, перечислив несколько перспективных объектов для развития проекта «Теногане». На десерт был подан астероид Психея диаметром 250 километров, содержащий двадцать миллионов миллиардов тонн металлического концентрата. Этого ресурса железа, никеля, кобальта, золота и платиновых металлов человечеству хватит на несколько тысяч веков…