Dream A Little Dream Of Me

I_Do_Believe_In_Faeries

Так и здесь. Взывать к справедливости, по-детски стуча кулачками ему в грудь, поздно – она давно и неожиданно крепко привязалась к нему, а молить судьбу о том, чтобы дата на календаре часов была ошибкой, бесполезно.

Посему оставался единственный компромиссный вариант: подмять под себя Тома и наслаждаться его близостью до будильника. А потом напялить на себя милую мордашку и улыбаться, пока он не пройдет посадку на свой рейс.

Элла положила голову ему на плечо и обняла за талию. Да, так значительно лучше. Она подумала, что было бы неплохо в процессе сборов замылить куда-то одну из его футболок или рубашек, чтобы… Девушка хмыкнула, отгоняя от себя

глупые сентиментальные мысли. Это совершенно не в ее духе. Потом она будет чувствовать себя еще более глупо чем сейчас, когда поймала себя на девчачьих мыслях.

– Привет, – прошептал Том.

– Привет, – улыбнулась она и потянулась за поцелуем.

– Какие нежности, – говорит он все еще хриплым ото сна голосом и вкрадчиво интересуется: – В скором времени ожидается катастрофа глобальных масштабов?

– Лишь в том случае, если ты не смолкнешь и не будешь смирно лежать рядом, дожидаясь будильника, – проворчала девушка, проявляя чудеса нежности.

– Намек понял.

Том позволил Элле по своему усмотрению перемять ему все косточки в поисках самого удобного положения и лишь опосля положил ей руку на спину. Они молча смотрели в серое небо Нью-Йорка, борясь со своими треволнениями и чемоданным настроением. Первое за долгое время мрачное утро процессу никак не способствовало.

Спокойствие размеренного дыхания нарушил лишь противный сигнал часов. Том нехотя оторвался от ее волос, чтобы заткнуть убийцу тишины, и вновь вернулся к распутыванию или спутыванию ее локонов: его пальцы по наитию блуждали в каштановых кудрях, движения были настолько инстинктивны, что он и сам терялся в их цели.

– Элла, мне действительно пора, – голос серый, как небо над ними.

– Знаю, – так же бесцветно ответила девушка. Лежа на его груди, она могла скрыть свою кислую мину, не вызвав подозрений, и обратить свою речь к его животу, рассеянно рисуя на нем спирали. Но ни тон, ни эти же предательские рисунки не могли скрыть от Тома ее настроения. Элла была расстроена, и ее попытка скрыть чувства была бы засчитана, будь он менее внимателен или пребывай в более веселом настроении. – А ты еще даже вещи не собрал. Самое время подниматься, – сказала она, но так и осталась лежать в кровати, не желая показывать пример первая.

– Думаю, мы вполне можем найти в моем плотном графике еще несколько лишних минут. – Она почувствовала его улыбку, теплую, открытую, заразительную, и не смогла не ответить. – Вот видишь, все не так плохо. – Том поцеловал ее в волосы и притянул в объятия.

– Кроме того, что я сейчас расклеюсь, ты опоздаешь на самолет, пропустишь встречу, твой агент меня тихо возненавидит, а, может, еще и попросит передать мне трубочку и возненавидит громко. А потом я буду очень глупо себя чувствовать… – Элла вскочила с кровати и развела видимость бурной деятельности, мечась между все такими же не распакованными коробками и его дорожной сумкой, которая валялась на полу, словно сбитое на автостраде животное. И даже чувства вызывала схожие: смесь отвращения и жалости. – А еще мучить себя чувством вины… и… и… – девушка запуталась в беспорядочном потоке обвинений в свой адрес. – И где эти чертовы джинсы?

Том внимательно наблюдал за ее действиями, ожидая подходящего момента вмешаться, так, чтобы не схлопотать заодно с ни в чем не повинной сумкой, которая уже несколько раз нарывалась на болезненные пинки от ван Руж, которая в своих хаотичных метаниях по комнате то и дело спотыкалась об нее, а потом, шипя и ругаясь, как того не делают благовоспитанные южанки в обществе джентльмена, давала сдачи.

Джинсы

стали последней каплей. Только созерцания этой вечной гордячки заламывающей руки над кучей одежды ему не хватало, чтобы окончательно утратить самообладание и впасть в состояние близкое к ее.

– Ты о тех, которые на мне, дорогая? – Том подошел к ней и сжал плечи, успокаивая ее до того, как сумка получит очередной нагоняй.

– Вот дура, – поставила себе диагноз Элла и уткнулась ему в грудь.

– Тоже иногда полезно, – успокаивает он.

Девушка отстраняется от Тома. Он невыносим и до жути невозмутим. Элла дура – и это хорошо. Что дальше? Элла плаксивая сентиментальная южанка – это вообще великолепно?

Она скрывается в кухне с благовидным предлогом сварить кофе. Еще несколько его фирменных хиддлстонских невозмутимостей – и Элла получит нервный срыв на почве его невозможной «мимимишности» (раз даже Пратчетт не дал этому феномену другого названия, то, значит, его просто не существует).

– Главное, чтобы до защиты прошло, – кричит он вслед, – а то буду виноват в том, что тебе поставили «отлично» за смазливую мордашку и миленький голосок, а не за глубокие познания в теме.

– Милый голосок?! – раздраженно переспросила Элла, появляясь в дверях кухни с горячей джезвой в руках. – А теперь ты готов повторить свои слова? Хорошенько подумай прежде, чем сказать «да».

– Естественно, – он выпячивает грудь, словно один из этих самодовольных самцов птичьего царства с ярким оперением, и продолжает: – Я могу хоть каждый день повторять, что твой голос чарующий и уникальный. И кто, как не я, может сказать это наверняка. Ах, все эти твои томные с придыханием «да» и протяжные на грани стона и шепота «Том». – Он мечтательно прикрывает глаза.

Она ничего не отвечает, только бросает на него презрительный взгляд и скрывается на кухне. Том лучезарно улыбается – отвлекающий маневр удался – и идет следом на запах кофе.

– Ты же знаешь, что это было сказано исключительно из светлого и вечного чувства? – спрашивает Том, его дыхание скользит по шее, прерываясь поцелуем.

– Были бы сомнения, ты бы уже давно покончил со своим утренним кофе, дорогой, – она мило улыбается, подтверждая тем самым реальность угрозы. – Кофе за шиворотом, знаешь ли…

– Боевая ты женщина, Элеонора ван Руж.

– Жуй молча, Томас Уильям Хиддлстон, а то всяко оно бывает. Я же и передумать могу.

Комментарий к Under A Blanket Of Blue

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #DaLDoM_Blanket

========== Who Walks In When I Walk Out ==========

Сегодня кабаре «Cat noir» не сильно отличалось от всемирно-известной сети баров «Гадкий койот», но их постановщику то ли ностальгия за старыми хеви-метал временами в голову ударила, то ли осознание своей американскости. Тай решил построить шоу, музыкальную основу которого составили бы песни о вишневых пирогах, персиках со сливками и парнях, плохих до кости.

Элла готовилась к сольному номеру как раз под “Pour some sugar on me” с ее вполне прозрачными намеками и сексуальным, но отнюдь не подтекстом. Интересно, что сказал бы Том, увидь он ее в этот вечер на сцене? Она усмехнулась вопросу и воспоминаниям о шутливых моралях благовоспитанного англичанина по поводу ее вечерних выступлений. Сколько раз он говорил ей, что больше не позволит другим мужикам смотреть на то, что должно быть исключительно в его власти. Эллу забавляли эти громкие заявления, Тома они слегка успокаивали, тем более что девушка даже не бралась оспаривать вопросы собственности.