Dream A Little Dream Of Me
Шрифт:
– Надумала-таки? Я уже хотел у твоих однокурсников выпытывать, откуда он такой таинственный и наглый взялся.
– Нет, дорогой, я не о нем, а о себе. Только давай без всяких садистских ритуалов. По старинке – пулей в голову.
– Как знал, что ты до сих пор не научилась пить. – Братец присел на кровать и начал заботливо гладить ее по волосам, подсовывая под нос нечто, что пахло как сера с самых отдаленных кругов ада. Элла открыла глаза. Выглядело оно так же ужасно, что доказывало адское происхождение коктейля. И как только стакан не растворился от токсичности содержимого?
– Что это
– Твой утренний заряд бодрости. Гай передавал привет и хотел видеть, как только ты проснешься. Он сказал, что хочет подготовить тебя к подарку.
– Нет, – простонала Элла так отчаянно, что ей только за это можно было вручить награду академии киноискусств. – Пусть катится куда подальше со своими подарками. Я не готова к очередному коктейлю, названному в мою честь. Я не готова пить что-либо вообще. В ближайшие… – она попыталась произвести исчисления, когда алкоголь и последствие его передозировки выветрятся из организма, но внутренний компьютер все еще барахлил из-за количества выпитого накануне, потому она отделалась неопределенным «долго».
Лиам протянул ей флаер сегодняшнего шоу.
– Джек Уайт, спасибо, знаю, – девушка протянула бумажку обратно, но брат не принял и настоял на том, чтобы она изучила лайнап повнимательнее. Элла уставилась на Джека, хорошо, что состояние, в котором Джек мог уставиться на Эллу, уже отпустило и заметила, что группа, выступающая на разогреве, была наспех заклеена наклейкой с названием их «Вуду Гамбо Оркестра». Она потерла глаза, но изменения в программе остались на месте. Посмотрела на брата, обратно на бумажку. Без изменений. Они выступают на разогреве у Джека Уайта. С ума сойти! Сегодня! Черт побери! – Надо сообщить ребятам. Это катастрофа, – она попыталась встать с кровати, но слишком резко подскочила на ноги, от падения ее спасли Лиам и его спортивная реакция.
– Они знают, – успокоил он.
– Знают?! – вскричала Элла. – И когда это стало известно?
– Вчера.
– И вы, зная, что сегодня мы должны будем отыграть сет, дали мне напиться до потери сознания? А репетиция? А вызвучка? Вы меня убиваете.
– Не мы, твои нервы тебя убьют, как врач говорю. А теперь успокойся, выпей вот это. – Элла поморщилась. – Знаю, выглядит не очень, а на вкус еще хуже, но зато это поможет тебе прийти в нормальное состояние и отыграть свои полчаса, героически не сконав на сцене.
Девушка молча вырвала зелье из рук Лиама и опустошила стакан за один раз.
– Молодец, хорошая девочка. А теперь контрастный душ – и ты готова к тому, чтобы заткнуть этого парня из White Stripes за пояс.
– Они разбежались. Ты слишком долго был оторван от цивилизации, братишка.
***
Появление Эллы в клубе было встречено сочувствующими взглядами и обеспокоенными вопросами о здоровье. Все пытались вести себя тише воды и выказывать уважение к героине дня, которая, несмотря на то, что вчера пала в битве со спиртным, сегодня пришла на помощь. Вскоре ребята поняли, что зря развели осторожности, а зелье Лиама оказалось таким же действенным, как и расхваленным. Они были бы очень даже не против, если бы вокалистка испытывала некое недомогание, которое снизило бы децибелы и объем вступительной дрессировочной речи, а также сократило
– Спасибо, Гай, – сказала она, прежде чем отправить группу работать над почти импровизированным выступлением. Это была единственная добрая фраза от мисс ван Руж за сегодня. Ребята подумали, а не возымело пойло братца их мамбо побочного эффекта, обострив деспотизм Эллы.
Со всеми организационными моментами они закончили только к тому времени, когда в клуб приехал Уайт и его техники, которым Элла очень не хотела уступать сцену. Приступ перфекционизма было не остановить, только здравый смысл и всегда спокойный Джез помогли всем разминуться без конфликтов.
Он отвлек Эллу проблемами гардероба, напугал тем, что они ничего не успевают и не могут найти, погрузив ее в очередной приступ паники, и только так увел подальше от места действия. По мере удаления от сцены она успокаивалась, переключаясь на проблемы насущные. Ребята успели прихватить костюмы, но почетной миссии навести лоск, завязав бабочку или поправив грим, никто не отменял. А еще самой привести себя в порядок надо было. Она почувствовала нужду в домашнем докторе.
– Лиам, – в отчаянии крикнула она.
– Что, радость моя, – вкрадчиво поинтересовался брат, видя, что Элла на грани, и главное неосторожным шагом эту грань не переступить.
– Я так больше не могу, не справляюсь, – протянула она. Ли понял, что критическая точка поставлена, жестом попросил ребят покинуть помещение. Присел рядом с Эллой, перетащив ее к себе на колени, обнял и начал успокаивать все теми же приемами, что безотказно действовали в детстве.
Комментарий к Stompin’ At The Savoy
http://vk.com/doyoubelieveinfaeries
Хештэг к главе #DaLDoM_Stompin
========== Makin’ Whoopee ==========
Когда парни уже забеспокоились, а не вышел ли из строя их главный голос, и хотели идти на разведку, и, если надо, подключиться к процессу реанимации, как голос вышел сам, цветущий и сияющий, будто пил вчера кто-то другой. Практики джазового вуду не могли не согласиться с тем, что дипломированный врач обставил их по всем статьям, они бы в жизни не добились такого чудесного исцеления.
– Ну что, ребята, готовы показать этим хипстерам, что такое настоящий джаз?
Ребята переглянулись: ничего себе, она еще и речь вдохновительную толкает.
– Со мной все в порядке. И обошлось без наркотиков, – поспешила развеять их разыгравшееся беспокойство девушка. – А теперь посмотрите на себя, Майки, что сталось с твоим шейным платком? Неужели тяжело хоть раз в жизни заколоть его ровно? – Элла переколола брошь и расправила ткань. – А ты, Кори, почему такой радостный? Неужто потому, что до сих пор галстук завязывать не умеешь?
Девушка распекала их всю дорогу до сцены и только после тщательного личного досмотра удовлетворилась морально-эстетическим состоянием коллектива. Волна стресса и беспокойства схлынула, как только она оказалась у микрофона, в своей стихии, на своем месте, там, где она обретала власть над происходящим, там, где ее голос завладевал вниманием публики и движения приковывали взор. В свете прожекторов она была мамбо, которой подвластно все, каждое желание и чаяние человека.