Шрифт:
========== Cheek To Cheek ==========
Том сидел в потертом кожаном кресле и выводил бокалом концентрические круги на столе, где и до него упражнялись в искусстве резьбы стеклом по дереву, потом стирал конденсат рукой и начинал все сначала. Черт бы побрал его пунктуальность! Он специально вызвал такси заранее, не зная, в насколько великой глуши находится клуб с непритязательным названием «Джазовый стандарт». За непритязательность они его и выбрали, а еще за то, что здесь водилась частная пивоварня. Теперь же те, кто больше всех спорил и настаивал на переносе встречи за грани общепринятых питейных заведений, опаздывали.
А ему теперь скучай, дегустируй прелести американского пивоварения и зависай в джазовых ритмах. Даже бармен с его тату-рукавами уже не забавляет. Хиддлстон насмотрелся на них настолько, что закрой глаза – и он воспроизведет их до мельчайших иероглифов. Том даже переместился за столик, подальше от соблазна играть в «запомни картинку».
Его взгляд скользил по полупустому залу. У сцены за столиками сидели девушки и парни, скорее всего, студенты творческих специальностей, и с видом экспертов обсуждали музыкантов. Это были ребята того толка, которые делят музыкальные группы на мейнстрим и андеграунд, исходя исключительно из количества слушателей. А восхваляют достоинства тех, о которых собеседник не имеет ни малейшего понятия, боясь попасть впросак, если их мнение не совпадет с мнением оппонента, который смыслит много больше.
Другая половина посетителей, видимо, были музыкантами, они сидели в компании с виски, отстукивая ритм по столу, и не нуждались в собеседниках. Этим вечером они общались исключительно с Джеком Дениелсом и парой-тройкой мертвых джазменов.
Том выпил еще пива и обнаружил, что, пока он блуждал взглядом по гостям клуба, конденсат на бокале испарился, как и жидкость внутри. Он уже хотел было окликнуть колоритного рыжеволосого бармена или подсесть поближе, но его привлекло движение рядом со стойкой.
Бедра в светло-голубых джинсах плавно двигались в ритм очередному джазовому стандарту, будто их обладательница танцевала с саксофоном или с его музыкальной проекцией. Любопытный взгляд мужчины пополз ниже по выцветшим стрейчевым джинсам. Стройные длинные ноги и сногсшибательный острый каблук. Обладательницы таких обычно передвигаются исключительно под руку с кавалером, а эта умудрялась еще и танцевать настолько чувственно, что буквально приковала его внимание. Том решился посмотреть на лицо обладательницы соблазнительных бедер и двинулся дальше. Черная майка с небрежно завязанной поверх рубашкой.
Он задержался на стакане с жидкостью глубокого темно-карамельного цвета. Она переливалась по стеклянным стенкам так же плавно и неспешно, как их обладательница в ритмах джаза. На ее длинных пальцах места свободного не было: кольца, иногда по несколько на одном, а на указательном – «коготь» с наконечником-стрелой. Неужели очередная девочка-фрик с ирокезом и татуировками? Прежде чем поднять взгляд выше, он засомневался. Не был уверен, готов ли разрушить уже созданный в его воображении гармоничный образ джазовой девушки-студентки Колумбии или Нью-Йоркского. Но интерес пересилил сомнение.
Том в очередной раз попал в ловушку, «запнувшись» о достаточно глубокий, чтобы заинтриговать, но не вульгарный, чтобы убить ощущение легкого волнения, вырез майки. Меж грудей поблескивали украшения, покачиваясь в такт движениям
Ему передала привет вполне рациональная мысль: а вдруг она на него смотрит с того самого момента, как он начал бесстыдно рассматривать ее тело. Том еще раз дал себе команду «не отступать» и посмотрел на ее милое личико со вздернутым носиком, обрамленное шоколадными локонами, которые непослушно выбились из косы. Она закрыла глаза от удовольствия и в блаженном неведенье покусывала нижнюю губу.
Сет первой банды закончился, они спустились со сцены и направились к загадочной бледнолицей индианке. Она ожила, открыла большие зеленые сверкающие глаза, начала разговаривать с музыкантами, смеялась, выглядела своим парнем: то по-дружески толкала одного из них в плечо, то задирала мыском сапога. Ее стакан уже давно опустел в глотке саксофониста. Они потащили ее куда-то в сторону, Том испугался, что его план подойти к ней созрел слишком поздно, но она покинула свой пост, чтобы обзавестись еще одним стаканом с чудодейственным зельем, и вернулась, как только заиграла следующая группа.
«Сейчас или никогда», – подумал Том. Не ровен час, и заявятся опоздавшие, а тогда на тет-а-теты с симпатичными студентками нечего и рассчитывать. Заиграла “Cheek to Cheek”, но он узнал джазовый стандарт только тогда, когда солист прохрипел первые слова. «До чего банально!» – подумал мужчина, но задушил в себе слабую отговорку и продолжил путь.
– Вы позволите? – спросил он, девушка не сразу отреагировала на его присутствие, она неспешно и томно приоткрыла глаза, ее взгляд все еще был обращен к музыке, к собственным мыслям. Если бы она так же смотрела на мужчин, то Хиддлстону было бы тяжело подобраться к этой даме сквозь горы сраженных насмерть рыцарей. Девушка взглянула на протянутую руку и опомнилась от грез:
– Да, конечно, – ответила она и улыбнулась.
Том повел ее к сцене, где уже танцевало несколько пар, но все взгляды сразу повернулись к ним. И ему показалось, что одарили вниманием не его. Девушка прижалась к мужчине, положила ладошку ему на грудь, а голову на плечо и закрыла глаза. Будто превратилась из хищницы в домашнюю кошку, мягкую, податливую, теплую. Она позволяла Тому вести себя, опустить руку на бедро и прижать сильнее, чем допускают нормы танцевального этикета.
– А ведь в песне поется «щека к щеке», – решил проявить алкогольную храбрость мужчина. Девушка подняла на него взгляд колючих изумрудных глаз, усмехнулась и с сожалением произнесла:
– Извините, но выше каблуков мне не прыгнуть.
– Позвольте исправить сию несправедливость, – сказал Том, но девушка уже прикрыла глаза, погрузившись в музыку, что на их новообразовавшемся языке означало согласие. Он положил ее руки себе на шею, она послушно обвила ее, он наклонился к девушке, она, вопреки заявлениям, приподнялась на носочки и уткнулась ему в щеку, когда группа отыгрывала последние секунды.
Она отстранилась, лишь затихла последняя нота, а потом вздрогнула от потока холодного воздуха. Дверь открылась, впуская всех опоздавших в одночасье. Они сразу начали обшаривать зал на предмет пунктуального англичанина, а он подумал, как же не вовремя.