Dream in the fragments of the heart

Angel of night

Легкий макияж, который времени занимает тоже немало, я переодеваюсь и спешу на кухню, чтобы помочь маме перенести еду на стол, который мы поставили возле елки, в зале.

Наконец, все собрались за большим новогодним столом, который, буквально, ломиться от еды.

Телевизор мы не включаем; обходимся настенными часами, сделанными под старину, с маятником. Весело разговариваем, кушаем, слушаем новогоднюю музыку. Вскоре, мы с Питом уходим ко мне в комнату.

Еще долго лежим на моем ковре лицом к лицу и разговариваем. В какой-то момент я засмотрелась в его глаза. Очень красивый голубой оттенок. От зрачка узором

тянутся черные линии, делая глаза еще более красивыми. Понимаю, что Пит уже ничего не говорит, он так же смотрит в мои глаза. Так мы лежали несколько минут, пока Пит не стал тянуться ко мне. В голове бьется лишь одна мысль — сейчас мы поцелуемся. В самую волшебную ночь, какую только можно придумать. Это ведь так романтично поцеловаться в новый год. Но нет. Еще бы доля секунды, но я отвожу голову в сторону, и его губы вновь касаются моей щеки. А такое можно свалить на дружеский поцелуй? Вряд ли.

— Прости, — шепчет он. — Я, пожалуй, пойду. Надо посмотреть, как там Прим, — и он уходит. А я не останавливаю, потому что теперь я запуталась окончательно.

Комментарий к Глава 4. Символом нашей дружбы.

Крик души:

Ребят. Думайте обо мне что хотите, но я обиделась.

Серьезно.

Отзывов почти нет.

Я пишу главу минимум два часа, вкладываю маленькую частичку себя.

А реакции - ноль.

Такое чувство, что пишу в пустоту. Так что желание совсем пропадает.

В общем, я в печальке.

Прода будет не знаю когда.

Спасибо за внимание.

*Б* Продку, срочно!

Не надо грустить:)

========== Глава 5. Сидеть и плакать, плакать, плакать… ==========

Комментарий к Глава 5. Сидеть и плакать, плакать, плакать…

Писала под:

Freshman 15 – Harder Than Mine

Kelly Clarkson – Addicted

Глава почти без действий, но я хотела показать все, что чувствует Китнисс.

Кто не оставит отзыв - тот какаха) :D

Спасибо за внимание)

Ваш Ангел)

Как только балконная дверь закрылась, я с растерянным видом пошла в гостиную, где наши родители о чем-то увлеченно разговаривали. Настолько увлеченно, что не заметили моей грусти, что было только на руку. Без особого энтузиазма съедаю куриное крылышко и салат, запивая все это яблочным соком. Со скучающим видом слушаю веселые разговоры, которые совсем не поднимают настроения.

Уже, наверное, в сотый раз прокручиваю в голове одну и ту же мысль. Наверное, не стоило поворачивать голову. Да, мы бы поцеловались. Да, мы бы перестали быть друзьями. Либо мы начали встречаться, либо, если бы подумали, что этот поцелуй был ошибкой, перестали дружить и до конца жизни притворялись, что никогда не были знакомы.

А что мы имеем сейчас? Беспросветный лабиринт, ни то дружбы, ни то любви, где, не знаю, как он, а я, уже окончательно, заблудилась, без шанса выбраться самой или, хотя бы, быть найденной кем-то.

Друзья? Вряд ли. Во-первых, он нравится мне, а это уже противоречит всем дружеским отношениям, даже если Пит испытывает лишь дружескую привязанность. Но, ведь, и с его стороны есть симпатия ко мне. А вот это никак дружбой называть нельзя.

Но ведь мы упрямо делаем вид, что все наши объятия, поцелуи в щеку, ходьба за руки и другое — лишь дружеские жесты. Понимаем, что обманываем и друг друга, и себя самих. Но любовными отношениями это тоже не назовешь.

Фраза

«мы просто друзья» начала терять всякий смысл, когда ее произносит кто-то из нас. Теперь она пустой звук. Я понимаю, что это ложь, Пит понимает, но, почему-то, вслух никто не признает. Наверное, было бы проще. Но что-то меня останавливает. Где-то внутри сидит маленькая рассудительная «я» и упрямо твердит, что Пит просто играет моими чувствами.

Я гоняю горошину по тарелке вилкой, издавая не самый приятный звук, но разговор родителей его заглушают. Почему-то именно в этот момент мне стало до жути обидно. После нашей с Питом ссоры, я ходила очень расстроенная. Точнее, я пыталась делать вид, что все отлично, но ведь мама должна была заметить, что что-то не так? Но она почему-то не поняла. И сейчас она даже внимания на меня не обратила. Даже в мою сторону не посмотрела, ни говоря уже о том, чтобы заметить, что у ее дочери что-то не в порядке.

Пока я жалела себя и исподлобья косилась на маму, в комнату вошла Прим, крепко вцепившись в какую-то мягкую игрушку.

— Играть! — сказала она, дернув меня за подол платья. Я встала из-за стола, так же молча, как и села, и направилась в свою комнату, держа Прим за руку. Я очень удивилась тому, что девочка пришла именно ко мне, ведь обычно она предпочитает играть со своим братом. Надо выяснить.

Примерно через час девочка засыпает в обнимку с той самой мягкой игрушкой. Это была маленькая собачка. Потрепанная, видимо, очень старая, но очень дорогая для сердца маленькой девочки.

Беру девочку на руки и, открыв балконную дверь, правда, только со своей стороны, направляюсь в дом Мелларков. Но, дойдя до двери с его стороны, понимаю, что надо было сначала позаботиться о том, как я попаду в соседнюю квартиру.

Слегка стучу по стеклу. Не так громко, чтобы разбудить ребенка, но достаточно для того, чтобы меня услышали. Комнату от меня скрывает темно-бордовая занавеска. Интересно, он вообще там? Если нет, то придется возвращаться домой, а я все еще хочу с ним поговорить.

Проходит минута и дверь, наконец, открывается, впуская меня внутрь. Буквально в ту же секунду, как я оказываюсь в помещении, Пит забирает Прим у меня из рук. Облегченно выдыхаю. Она не самое легкое, что мне приходилось держать в руках.

Пит кладет сестру на свою кровать и подходит ко мне. Надо что-то сказать, но я молчу, тупо уставившись в пол. Сердце бешено колотиться, ладони вспотели, ноги немного дрожат, но я надеюсь, Пит примет это на счет туфель, которые, кстати, порядком натерли ноги.

Пит же делает вид, что ему очень интересно разглядывать собственные руки. Можно подумать я лучше. Не знаю, сколько мы вот так вот стояли, но мне это надоело.

— И что теперь? — спрашиваю я и без того озадаченного Пита. Наконец, решаюсь посмотреть на него. Грусть — вот, что определенно есть в его глазах. Чего-то другого я разобрать не могу. Он рассматривает кулон, который подарил несколькими часами ранее.

Символ дружбы, которая рушится у нас на глазах. Которую рушим мы своими же руками, взрывая ее стены любовью. При этом появляются новые, абсолютно ненужные стены, за которыми мы скрываем свои истинные чувства. И что остается? Мы по разные стороны этой стены недосказанности, остались одни среди руин того, что не выстроишь заново, сколько бы времени не потратил.