Дредноут по имени Никки
Шрифт:
И -- самое важное -- меняются набор, тональность, насыщенность того, что можно назвать энергетическим телом. Назвать можно -- но насколько близка будет суть к тому, что подразумевается и имеется в виду? Одновременно это может быть и правдой, и абсолютной ложью, и недомолвкой, и непрояснённым принципом. Мозг -- пока ещё?
– - слишком слаб, чтобы оперировать насколько глобальными, настолько и абстрактными понятиями из области многомерности и запороговой физики.
Но знаю одно -- я меняюсь. Становлюсь совсем другим. Внешне? Возможно. Но --
И эта пульсирующая дрожь энергетического каркаса... С каждой пульсацией -- чувствую, как она усложняется, становится плотнее, меняет темб "звучания", перераспределяет собственные компоненты в соответствие с внутренней логикой.
И -- расширяется восприятие.
Диагностические поля сестёр -- приятные поглаживания. Даже в таких местах, о существовании которых и не подозревал. Предельно вежливые -- и, в то же время, как-то по-особому приятные. Словно по макушке легонько-легонько гладят, с любовью и нежностью.
Умиротворённый покой и слегка отстранённое внимание -- на всё вокруг -- Грейс.
Сложная закрытая сеть обмена данными -- между Лилианой и Терезой.
Широко раскинувшиеся -- от горизонта до горизонта!
– - находящиеся в состоянии постоянной переконфигурации поля неугомонной Виктории, мониторящей в чертовски широком диапазоне окружающее пространство на наличие посторонних целей.
Мягкие импульсы распределённых интеллектуальных систем джампера и приятное, отдающее лёгким пощипыванием на кончике языка, тепло ГЭУ.
Жёсткие, с ощутимым металлическим привкусом, радиоволны наземных систем наведения и сопровождения целей.
Липкие, физически неприятные широкополосные импульсы систем ПВО и приятно шершавые векторы интереса поверхностной интеллектроники.
Узкий шифрованный канал направленного радиообмена между джампером и диспетчерской.
Индифферентно-холодные широко распахнутые "глаза" приёмно-передающих систем спутниковых группировок, с прекрасно ощутимым безразличием смотрящие на поверхность планеты и столь же бесстрастно гоняющие через себя ежесекундно чудовищно жирные, бесконечные пакеты информации.
Космический ветер низких орбит.
Рассеянная ионизация атмосферы -- и заметно более плотный узел собирающейся грозы -- на самом краю восприятия.
– - Ты в полном порядке, Ника. Сейчас пиковая нагрузка на восприятие пройдёт, и всё вернётся в норму. Сенсорный шок будет очень слабым, -- Свирь едва ощутимо сжимает мою ладонь своей.
– - Правда, совершенно не понимаю, почему твои органы восприятия едва ли не перекрывают по зоне покрытия профильные Виктории... Но это очень даже хорошо.
Услышав своё имя, аватара фрегата вновь перевесилась через рёбра щита:
– - Никки, сестрёнка, прости, я ошиблась... Ты -- не большая. Ты -- огромная!
И в унисон с её словами тоскливо заурчал совершенно опустевший желудок, и выжатый досуха организм, сберегая последние крохи энергии, бережно, но неотвратимо выпнул меня в вязкую полудрёму.
Кто ездит в кунгах по утрам...
Приземление, транспорт до аэропорта, улыбчивая молодая азиатка в форме цвета нави, одна за всех встречающих, торопливо выпотрошенный сестрёнками автомат с шоколадками и погрузка в кунг школьного транспорта -- всё смазалось в одну сплошную серую линию.
Мысли более-менее успокоились и вернулись к ясности после какого-то особо крутого поворота.
Я ещё некоторое время с недоумением смотрел на гору фантиков, рассыпанных по коленям и полу, и, сочетая невозможное, вяло жевал и торопливо жрал -- очередной шоколадный батончик. Что характерно, вместе с необычной фольгированной упаковкой. Что ещё более характерно -- фольга дискомфорта не вызывала.
В руки ткнулась пузатая фляга. Благодарно кивнув Грейс, приложился к питью, параллельно пытаясь рассмотреть то немногое, что можно увидеть в расположенном под самым потолком узком окне-бойнице. Небо, едва светлеющее.
Странно так -- не зная местности и направления движения, знать, в какой стороне север и какое сейчас время суток...
Хосспаде! Как это можно пить?!
Вода, соли, что-то минеральное, и поверх всего этого -- просто конская доза чего-то, имеющего резкий металлический привкус.
Но -- от фляги не отлип.
Первый глоток пошёл с трудом. Второй -- полегче.
К четвёртому понял -- а ведь не дураки сей коктейль составляли!
Жажду гасит бодро, сухость слизистых снимает просто прекрасно, а уж ощутимая приятная тяжесть в истосковавшемся по чувству заполненности желудке -- вообще выше всех похвал.
Опустошив примерно треть, вернул флягу девушке.
– - Спасибо, Грейс. Спасла.
– - Да не за что, -- немка даже немного смутилась: едва заметный румянец на несколько секунд окрасил щёки, а уголки губ обозначили улыбку. Пара секунд -- и Аватара Гнейзенау вернула на лицо маску Королевы Севера.
И тут же в руку вцепились сильные пальчики Карины:
– - Зрение не плывёт? Дышать не тяжело? Не тошнит? Головокружение есть?
– - На все вопросы -- нет, -- улыбнулся я нимало не скрывающей своё беспокойство Свири.
– - Только организм просит... странного.
Я рассеянно повертел наполовину съеденный батончик.
– - Это нормально, -- подала голос азиатка.
– - Твоё тело пытается адаптироваться к Душе корабля, и ему катастрофически не хватает необходимых веществ, в организме человека в нужных пропорциях не встречающихся.
Говорит по-русски очень чисто, без акцента и заметных пауз, как правило, используемых для подбора нужного слова или синонима. Сама она весьма приятной внешности. Чёрные волосы собраны в тугой хвост, чуть раскосые глаза имеют необычный янтарно-карий цвет, а кожа розовая -- без свойственной азиатам стереотипной желтизны. Форма сидит опрятно, аккуратно, высокие ботинки на рифлёной подошве-танкетке блестят, как лысины особо умных генералов.