Дрекавац
Шрифт:
Двоица в черных рясах тихо кралась по коридорам технохрама. Их головы прятали глубокие капюшоны с алой лентой по краю.
— У тебя получилось? — спросил девичий голос.
— Да, — ответил старик. — Но артефакт остался в храме. Албин отправился на аудиенцию к Квинту.
— Это очень хорошо. Артефакт больше не нужен — теперь это пустышка, просто камень. С испорченным обрядом они ещё долго не смогут рождать чудовищ.
— Может, возьмем их прямо сейчас? — спросил старик. — Куй железо, пока горячо.
— Рано, — запротестовала девушка. Она
Старик помолчал, сложив руки на груди. Он был чем-то недоволен.
— Скажи, ты веришь, что у тебя получится?
Фигура с женским голосом ответила, что ради пройденного пути она готова хоть собственными голыми руками удушить.
— Когда наш друг подаст сигнал, ты должен остановить Квинта, — сказала на прощание фигура. — А пока притворяйся. У тебя хорошо получается. Но Албина оставь мне.
Старик в рясе пробурчал, глядя в спину уходящей девушки.
Столб света пробил черное небо, ушел в бесконечность и в ней утонул; разгорелась голубая синева по округе, и тяжелой волной прошелся по царству Дрекаваца взрыв. Трещины и провалы по земле прошлись по всей округе, обвалив множество построек в техногороде. Железные птицы стаей взлетели с полей, чтобы найти угрозу владениям Верховного лорда.
Рудольф, ощутив дрожь под ногами, понял, что наступила пора действовать. Из оружия у него был только ритуальный кинжал — тонкий, с длинной кривизной лезвия, но чрезвычайно острый и лёгкий. В одежде верховного жреца он подошел к золотым дверям, где обитал Квинт и куда пришел Албин. Стражники, завидев человека со знаками большой власти, немного удивились.
— Жнец душ прибыл с какой целью? — осведомился один из них. Его бледная голова покрыта шрамами.
— Жнец душ должен сообщить Квинту о врагах.
— Каких ещё врагах?
— Ты что, не слышал взрыва? У нас лазутчики.
Стражник, поколебавшись секунду, отворил двери. Рудольф вошел внутрь.
В округлой комнате было двадцать с лишним опор, покрытых морозным инеем. Стоял сильный холод, и от дыхания периодически появлялось белое облачко; в свете горящего кровавого кристалла оно, как и всё остальное окружение, розовело и превращалось в мрачное зрелище.
Центральной частью был алтарь, на котором находилось нечто живое. Рудольф осторожно пошел вперёд — нет уверенности, что его примут за своего без соблюдения церемониала. Чтобы не оплошать по-глупому, священник решил ничего не выдумывать, а грубости оправдает срочностью дела.
Лишь поблизости он увидел Албина. Белое лицо в кровавом зареве было напуганным до предела. Его ноги то и дело подкашивались перед каплевидным существом. Неясно, сколько было жира в этом теле, но заплывшие складки укрывали его слой за слоем. Конечности удалены без остатка, и всё это скреплялось огромным количеством живых корней, пульсирующих в общий, известный только им такт.
Рудольф понял, что некогда бывший человеком Квинт за несколько лет стал одним из плодов демонической игры Дрекаваца. Что прямо сейчас Албин просит совета у чудовища, давно утратившего человеческий облик. Что такая участь ждет всех, кто воспротивится воле победившего Дрекаваца — либо быть безвольным рабом, либо стать чудовищем с пораженной душой.
Маленькая голова, больше похожая на жировик, так как не было видно глаз и ушей, задала вопрос пришедшему:
— Что тебе нужно? — нечеловеческий голос прогудел, как самый толстый колокол в церкви.
— Враги Дрекаваца уже здесь! — Рудольф разыграл волнение.
— Откуда ты?
— Я был неподалеку отсюда, как увидел взрыв на вершине горы. Не знаю, что могло случиться, но повсюду паника.
— Этот жнец говорит правду, — поддержал Албин. — Кто-то ведь разрушил мою лабораторию! Я не мог ошибиться, делал всё, как вы велели. Беда мне, Квинт! Что со мной сделает Он за провал?
— Замолчи, — повелела жирная капля захныкавшему магу. — А ты, жнец душ, не забывайся — представься как положено. Перед тобой Квинт, великий мастер душ.
Священник замешкался. Представившись Рудольфом из пустошей, он сделал большой поклон. Когда Рудольф вернулся в исходную позу, то заметил озадаченность у Албина.
— Кто ты такой? — его вопрос звучал угрожающе.
Капля сделала странное движение, напоминающее судорожную дрожь затекших мышц.
— Выпускай гарпий из клеток. Мне нужно видеть всё, что происходит в пустошах. А этого…
«Сейчас или никогда», — ярость Рудольфа преодолела морозную скованность в руках.
Кинжал с длинным скосом возник в воздухе столь внезапно, что ни чудовище, ни маг не успели быстро среагировать. Под немой взор Албина священник живо вскочил по ступеням вверх, пробежал по складкам растекшегося тела и возник прямо перед маленькой безглазой головкой Квинта. Сила, помноженная на колоссальную злобу священника, на его бесчисленные страдания последних дней за смерть Атропы, придала кинжалу неимоверную мощь.
Голова замерла, будто удивилась, что такое может случиться не с кем-нибудь, а с самим великим мастером. Тело колыхнулось, раздался крик, и зазвенели воем кристальные светильники. Рудольф поскользнулся на коже Квинта, упал, но всё ещё держался за кинжал; лезвие под тяжестью человека разодрало на метр чудовище, выставив наружу страшную рваную рану.
Рудольф спрыгнул на ступени. Золотые двери отворились, и вбежавшие стражники, услышавшие крики, не могли поверить в увиденное. Албин упал на колени, громко моля о пощаде. Замешательство стражи обеспечило преимущество для Рудольфа: спускаясь по лестнице, он стремительно атаковал первого, самого ближайшего, воткнув ему кинжал в бок. Всхлипнув от боли, стражник уронил свое копье; рука Рудольфа подхватила падающее оружие, чтобы тут же выставить его в защитную позицию. Второй стражник, бледнолицый и в шрамах, ретироваввшись, проворно давал сдачи священнику: его изящное фехтование против грубого, неотесанного, почти бездумного мастерства священника обеспечивало преимущество. Дважды лезвие копья стражника коснулось рясы, но в третий раз, когда Рудольф стал задыхаться от темпа боя, оно проникло ему в плечо наполовину.