Дремеры. Тени Альвиона
Шрифт:
Наконец, переглянувшись, мы приступили к еде. Рис был твердоват, но вполне съедобен и в меру посолен, и мой желудок радовался горячей пище.
Однако вскоре я почувствовала себя неловко. Кьяра то и дело смотрела на меня, но, как только замечала, что я это вижу, опускала глаза. И наконец я произнесла:
– Кьяра, послушай…
Та подняла голову и кивнула.
– Ты… тоже принимаешь теневую форму?
Снова кивок.
– Тогда почему?..
– Почему я ем обычную пищу?
Она отпила воды и медленно поставила чашку на стол.
– Когда поглощаешь
– А откуда здесь вообще берется еда? – спросил Кинн.
– Ее – и иногда всякие полезные мелочи вроде мыла – отправляют на тележке раз в три дня, должны как раз завтра… – Кьяра еле слышно хмыкнула. – Если бы Каратели знали, что мы способны питаться Тенями, они бы давно перестали посылать сюда еду. Но, слава Предкам, они этого не знают.
Через пару минут я осмелилась спросить:
– На тебе ведь мантия Прислужницы? Как ты сюда попала?
Девушка нахмурилась и сжала губы, словно эта тема была ей особенно неприятна. И всё же она ответила:
– Меня воспитывали при Храме Серры Утешающей у Новоальвионского кладбища, там хоронят в основном иногородцев. Когда мне исполнилось десять и мой дар не проявился, повсюду уже только и было разговоров, что о дремерах. Совет выпустил указ, обязывающий ловить их и отправлять в Квартал Теней. Тем, кто помогает их обнаружить, полагается награда, а тем, кто укрывает, – высылка в Квартал. Но Сестры всё равно оставили меня, сделав Прислужницей. Наш храм совсем небольшой и находится на отшибе – людей там бывает не много, и Каратели к нам не заглядывали, поэтому я так долго от них скрывалась. А поймали меня… – Кьяра мрачно улыбнулась, – мне просто не повезло.
С этими словами она встала, собрала грязные тарелки и, закатав рукава мантии, начала мыть посуду. Мне хотелось задать еще множество вопросов, но мы уже закончили завтракать, и к тому же нас ждали Нейт с Ферном.
В просторной светлой гостиной с задвинутым в самый угол роялем все расселись вокруг кофейного столика: Кьяра с Нейтом – на диване напротив нас с Кинном, а Ферн – в кресле, слева от меня. Его близкое присутствие кололо словно иголками, и я едва подавила желание пересесть.
В руках я сжимала мешочек с камнем-сердцем, который достала из-за пазухи, задержавшись в буфетной. Всё началось с него – и без правды о нем наш рассказ потеряет всякий смысл.
Кинн ободряюще кивнул мне, и я начала:
– Вы когда-нибудь слышали о камне-сердце?
Нейт с Ферном пожали плечами, а Кьяра задумчиво спросила:
– Это его изображают на гербе Гильдии камневидцев? В самом центре? Кажется, это символ чистого сердца, с которым ты подходишь к своим обязанностям, или что-то такое… Однажды я прочитала в какой-то рукописи из храмовой библиотеки, что первым камнем, который разбудила Серра, был не аркион, а камень-сердце, но настоятельница нашего храма, Старшая Сестра Милaра, сказала, что это всё домыслы.
Я глубоко вздохнула. Даже у Служительниц
Ферн нетерпеливо спросил:
– И при чем тут выдумки про камень-сердце?
– При том, что это не выдумки. Без него нашей истории не было бы.
Не дожидаясь, пока Ферн скажет что-нибудь еще, я открыла мешочек, вытряхнула камень на ладонь и вытянула руку так, чтобы они увидели прозрачный, наполненный танцующими искрами осколок.
Все невольно придвинулись ближе, и я едва не дернулась, когда Ферн оказался совсем рядом, с недоверием всматриваясь в камень.
Кьяра подала голос первой:
– Это… это он? Камень-сердце?
– Один из осколков. Это и есть наш секрет. Именно благодаря ему Тени нас не тронули.
Нейт с Кьярой одновременно вскинули брови, заговорив в один голос:
– Откуда он у вас?
А Ферн спросил:
– Как вам удалось протащить его в Квартал?
На его вопрос ответил Кинн:
– Камень-сердце отличается от других известных нам камней. Вы же знаете… кхм, или нет, – он запнулся, видимо, осознав, что перед ним люди, не пробудившие за свою жизнь ни одного камня. Кашлянув, он продолжил: – Обычно опытный камневидец способен чувствовать на близком расстоянии зов даже незнакомых камней, особенно разбуженных. Но камень-сердце… молчит. Вот он, рядом со мной, а я его не ощущаю. И даже если возьму в руку, то не увижу нитей силы – только то, что он разбужен. Скорее всего, поэтому Каратели его и не заметили.
Предваряя последующие вопросы, я посмотрела на Кьяру и сказала:
– Та легенда, которую ты упомянула, – о том, что Серра первым пробудила камень-сердце, – это правда. Но ее скрыли не просто так.
Глубоко вздохнув, я пересказала историю о падении Альканзaра насколько могла точно: как младший сын Серры и Иалoна – последний из Первых – от зависти к братьям и сестрам, а особенно к Энтане, погасил камень-сердце и развеял благословение, которое было призвано на эту землю.
Когда я замолчала, тишину прорезал голос Ферна:
– Вот же гад!
Кьяра ошеломленно уставилась на него:
– Как ты можешь!.. Он же один из Первых!
– Ты что, не слышала, что он сделал? Двуличный мерзавец! Ненавижу таких: в глаза говорят одно, а сами готовы в спину нож всадить.
Ферн бросил на Нейта тяжелый взгляд, который тот спокойно выдержал. Кьяра нахмурилась:
– Альканзар… Я думала, что он умер совсем молодым и поэтому даже в полных текстах служб о нем ничего не сказано. Неужели всё так и было?..
Нейт мягко произнес:
– Вряд ли мы когда-нибудь узнаем, как всё было на самом деле. Мне интересно другое: если камень-сердце погас и даже Первые не могли его пробудить, откуда у вас разбуженный осколок?
Я посмотрела на осколок в своих руках.
– Мы не знаем, как и когда, но два неразбуженных кусочка камня-сердца однажды оказались в Альвионе. Отсюда их украли… лет семнадцать назад. Но тогда почти никто об этом не знал.
Я запнулась, чувствуя, как к горлу подкатил ком. Как я могу рассказать, что это моя мама украла их?