Дремучие двери. Том I
Шрифт:
Жертва личным счастьем во имя правды, высокое страдание во имя бесконечно большего… Бесконечно большое и правда неожиданно обернулись отрицательной величиной, ложью, отвратительным оборотнем, и породила этого оборотня она, Яна, и он покарал её. Она чувствовала, что гибнет, и сознание, что гибнет она во имя ею же порождённого оборотня, было особенно нестерпимым, жертва оказалась не просто не оправданной, она напоминала зловещую ловушку. Приманка с крючком вырвала её из бытия, низвергла в преисподнюю. И то, что реабилитация Дениса была роковым образом прямо пропорциональна падению её, Яны, лишь усиливала мистическую безнадёжность случившегося.
Чем более пыталась она радоваться за Дениса, тем чудовищнее становилось собственное падение, и радости уже места не было, и беспросветный
— Да, конечно, слышу, Андрей Романович. Надо переделать…
— Давай прямо сейчас. Материал должен быть набран, а как только припрём Пушко к стенке — в номер. Дело чрезвычайное, Пушко — наш сотрудник, мы должны отреагировать своевременно и правильно, а то… Нехорошо с твоим получилось. Будто мы Пушко выгораживали. Ты-то, небось, радёхонька, что твой не при чём… Но сейчас надо думать о чести газеты. Первым делом самолёты, так? Давай-ка, прямо сейчас, садись ближе.
Она не сразу поймёт, что от неё хочет Хан, а, когда поймет, необходимость переписать очерк соответственно новым обстоятельствам дела не покажется кощунственной. Почему бы нет? Оборотни, оборотни… И очерк её — оборотень, можно эдак, можно так — в зависимости от правды. Сегодня правда одна, завтра — другая, она у каждого своя. Да и есть ли она вообще? Вот художественные особенности — другое дело, их можно оставить. Они нетленны. В них, как в рамку, можно вставить любой снимок правды. В руках у Хана — красный и коричневый карандаши. Красным он обводит всё, что можно оставить. Остаётся детективное начало, где мальчишки находят замёрзшего Симкина, остаются все описания природы, сцена гибели Лёнечки, моральные рассуждения. Надо только заменить соответственно Павлина на Пушко и причиной малодушного предательского эгоцентризма объявить соответственно не влияние чуждой морали, а распущенность и пьянство. Что, впрочем, тоже имеет корни «оттуда».
Павлина лучше вообще поменьше упоминать — уехал во Власово и уехал, да и пацана этого с отцовской машиной жалко, не будем его выдавать. Вот Пушко придётся серьёзно перелопатить, написать заново, оставив, разумеется, все лучшие куски, описывающие психологическое состояние Павлина, по возможности их переделав применительно к Пушко. Вот сцена гибели — здесь можно почти всё оставить. Вот он тащит Симкина на Павлиньем шарфе, потом, окоченевший, возвращается в Коржи, намереваясь позвать на помощь, но Наля даёт ему выпить… и… Здесь удачно ляжет описание Павлина, попавшего в тёплый вагон, только действие не в электричке, а в Налиной избе, а так почти всё можно использовать — смотри, как удачно… Давай, ты у нас уже профессионалка, должна всё уметь.
Хан торопит, потирает руки, подбадривает, чиркает то красным, то коричневым, и действительно, у них вроде бы получается. Люда приносит по его просьбе чаю с пирожками, потом он оставляет Яну одну, и ей вроде бы становится легче, работа начинает увлекать, хоть и есть в ней что-то нехорошее, болотное, зыбкое, и что-то она напоминает Яне. Но ей обрыдли самоанализы, с каким-то ожесточением она терзает двумя пальцами Людочкину машинку, и получается, по словам Хана, «то, что надо». Придётся только ещё раз перепечатывать, кое-что добавив и переделав после беседы с отловленным, наконец-то, опухшим и почти невменяемым Жорой, который будет только кивать, икать и во всём признаваться, добавив лишь, что даже ночью знал, что Лёнечка мёртв. Что Налька, оставив его в избе пьяного, снарядилась в платок, телогрейку и лыжи, взяла санки и одна в метель, увязая в снегу, добралась через поле к камню в лощине, еле нашла уже одеревеневшего, занесённого снегом Лёнечку, и также полем вернулась.
Таким образом, продавшая истину и Яну за полкоровы Налька снова обернётся героиней, и Яна, конечно, умолчит про полкоровы, в очерке появится положительный момент и повод порадоваться, что «есть женщины в русских селеньях».
Жору с работы выгонят, но он вскоре объявится в «Советской женщине». Очерк напечатают, будет много откликов и никто не догадается, что это — очерк-оборотень.
ПРЕДДВЕРИЕ
«Среди…
«Мы строим пролетарскую культуру. Это совершенно верно. Но верно также и то, что пролетарская культура, социалистическая по своему содержанию, принимает различные формы и способы выражения у различных народов, втянутых в социалистическое строительство, в зависимости от различия языка, быта и т. д. Пролетарская по своему содержанию, национальная по форме, — такова та общечеловеческая культура, к которой идёт социализм… Лозунг национальной культуры был лозунгом буржуазным, пока у власти стояла, буржуазия, а консолидация наций происходила под эгидой буржуазных порядков. Лозунг национальной культуры стал лозунгом пролетарским, когда у власти стал пролетариат, а консолидация наций стала протекать под эгидой советской власти». /И. Сталин/
1930 г. Постановление «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». Статья «К вопросу ликвидации кулачества как класса». Награждён вторым орденом «Красного знамени». Статья «Головокружение от успехов». Постановление ЦК «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении». Статья «Ответ товарищам колхозникам». Написаны приветствия: рабочим Ленинградского металлического завода в связи с досрочным выпуском мощной турбины; строителям Туркестано-Сибирской железной дороги в связи с окончанием строительства; коллективу Ростовского завода сельскохозяйственных машин в связи с досрочным окончанием строительства завода; рабочим Сталинградского тракторного завода в связи с досрочным окончанием строительства. Руководство работой пленума ЦК. Руководство работой 16 съезда ВКПб. Избран членом Центрального Комитета и в комиссию по докладу о колхозном движении. Руководство работой Пленума ЦК. Избран членом Политбюро и Оргбюро и утверждён Генеральным секретарём ЦК ВКПб.
Молитва Господня «Отче наш» — формула свободного сыновнего служения Отцу Небесному Формула Свободы, Счастья и Спасения. Сыновней и отеческой Любви.
Не раб /из страха/, не наёмник /из корысти/, не гордец /из тщеславия/ — ты служишь в родном доме Отцу, а не кровному врагу Отца со всей Его многочисленной вражеской роднёй, армией тьмы. Ты служишь Отцу, ибо ты любящий и любимый сын, наследник, продолжатель Дела, где «все Моё — твоё и всё твоё — Моё». В Отчем Доме невозможно платить за пищу, кров, одежду, уход во время болезни — здесь всё необходимое ты получаешь от Отца бесплатно, и взамен так же бескорыстно служишь семейному Делу — просто по велению сердца, потому что ты — сын своего Отца, потому что ты — «по Образу и Подобию».
«Остави нам долги наши, как и мы оставляем должникам нашим…» Это не только узкое понимание прощения обид. Получая всё в Отчем доме бесплатно, где все — братья и сестры, где все связаны едиными кровными узами с отцом, ты почтёшь кощунственным, служа своими талантами, своим трудом, просто исполняя свои обязанности — требовать за своё служение плату.
Отец дал тебе всё — жизнь, здоровье, таланты, хлеб насущный, вписанный в сердце Закон, эликсир бессмертия. Ты всё это получил даром, и теперь должен так же бесплатно, бескорыстно, с радостью любящего свою семью, всё вернуть умноженным для её процветания. И не только потому, что если хорошо Дому, то хорошо и тебе, а просто потому, что ты ЛЮБИШЬ, что между всеми членами семьи кровные тесные связи, при которых, когда одному плохо, то плохо всем. И наоборот.