Древний Рим. Имена удовольствий
Шрифт:
— Если нужно принять решение — обрати взор к небесам. Одинокий ворон — есть дурной знак! Стайка мелких птиц — тревоги и склоки, пустая трата сил…
Сейчас же из под крыши большого двухэтажного дома Каррона вылетала пара красноватых римских голубей и, забавляясь друг с дружкой, пронеслись почти над самой головой консула и его удивительной гости.
— Хорошо! Можешь искать здесь свое украшение, а после Артик проводит тебя до ворот. Меня ждут дела!
Мужчина отвернулся и вместе со своим чернокожим спутником быстро удалился по усыпанной гравием дорожке в сторону дома. Я же осталась наедине с миловидным рыжеволосым юношей, который в отличие от своего патрона смотрел на меня с вежливой улыбкой.
— Тебя зовут Артик? А ты откуда? Из Галлии… Получается, ты почти француз, тогда почему рыжий… А чем ты тут занимаешься? Сильно тебя угнетают эти римляне, да? Нет… значит, повезло! Поможешь, мне шнурок найти? А что это за растение… ой, правда? Такое ядовитое… Так чего же оно у вас прямо во дворе растет? Только если его пожевать… нет, нет, я листьями не питаюсь… А этот Консул ваш, он очень строгий… и что, до сих пор один? И даже не нравится никто… вот же проблема… а он ничего, симпатичный… когда не хмурится…
Через полчаса мы с Артиком сообща нашли в траве мой злополучный шнурок, еще поболтали немного о всяких римских сплетнях и расстались у ворот Клодия совершенными друзьями.
Глава 4. Интересное предложение
Вечер в доме Клодия прошел довольно спокойно — закончив свои омовения вернулся хозяин и его малочисленные работники, то есть рабы. Все никак не могу привыкнуть к этому слову в повседневном обиходе. Мы все вместе поужинали вареными овощами и омлетом, а на десерт были только сушеные финики и маслины. Для меня это почти экзотика, так что унывать не приходилось.
Потом на Клодия вдруг напало вдохновение и он начал нам декламировать какую-то заунывную поэму на смерть гладиатора, что протекала под рукоплескания довольной толпы. Элиав слушал завороженно, дряхлый Мапроник так и вовсе, кажется, вскоре уснул, сидя на своей скамеечке, а я какое-то время сохраняла выражение вежливого интереса на лице.
Громоздкие стихи моего благодетеля я, конечно, похвалила и начала расспрашивать Клодия, собственно, про сами гладиаторские бои, уж очень неоднозначная тема. Выяснилось, что Колизей у них тут еще не построен и все поединки проходят пока на другой обширной арене, где это самое смертоубийство бывает довольно часто и состоится как раз на следующей неделе в честь богатейшего патриция Аппия Карбона, которого недавно переизбрали в Сенат.
Так вот, этот знатный и достойный человек на радостях и в благодарность своим избирателям, уже выделил уйму денег из своей казны на проведение всяческих развлечений и гладиаторских боев в том числе для простого народа и Римской элиты. Элиав также подтвердил слухи, что Аппий Карбон закупил у бородатых мореходов всякую разную живность, вроде львов, пантер и удавов, так что скучать зрителям явно не придется.
Меня немного передернуло от того, с каким восторгом и нетерпением сам Клодий и его… э-э-э… служащие ожидают столь кощунственного зрелища, даже Мапроник начал присушиваться и открыл один глаз, но что поделать… времена и нравы у них сейчас таковы. На мои попытки немного пожалеть мужчин, что выйдут сражаться друг с другом ради прихоти римских вельмож, Клодий ответил весьма уверенно, с осознанием своей полнейшей правоты:
— А что о них горевать, Наталия? Большинство из тех, что владеют мечами («гладиус» — по латыни «меч», отсюда и название — гладиатор «меченосец») — это захваченные в плен варвары, такова их участь, надо было умирать на поле брани еще в своих землях. А на растерзание львам обычно отдают преступников, так им и надо…
Я согласен, что это зрелище не для женских глаз, но… видела бы ты как это нравится весталкам! Благородные невинные девушки просто сходят с ума от восторга при виде того, как свирепый зверь отгрызает лицо своей жертве, а затем одним ударом могучей лапы разбивает череп убийцы или вора.
— Ужас, какие вещи тут у вас происходят! Нет уж, увольте, я на это точно смотреть на буду. А вот с военнопленными вы все же не правы… Я еще понимаю, что вы заставляете их работать на благо Рима, но просто смерть для потехи… разве это не расточительство?
Клодий задумчиво посмотрел на меня добрыми серыми глазами:
— Воистину, ты удивительная девушка… рассуждаешь, как один греческий философ… его, кажется, отравили соотечественники, не помню точно, но участь его была незавидна… А что касается этих бойцов… Тебе известно, что в гладиаторы идут и по доброй воле? Например, для кого-то, это неплохой способ сколотить начальный капитал и открыть свое дело.
Так поступают некоторые бывшие легионеры, они же ничего более и не умеют, только как сражаться и убивать! У них отличная выучка и кое-кто их них доживает до собственной медной или кожевенной лавки. Правда, большинство таких ребят увлекаются, опьяненные рукоплесканиям благодарной толпы, и не могут остановится после нескольких побед… за это зрелище парням хорошо платят…
А долго продержаться в лиге победителей удается лишь единицам. Последнее время на арене немало достойных бойцов из Фракии, они очень мужественно дерутся и жутко ненавидят римлян, что захватили их Адрианополь. По разговорам на Форуме я сделал вывод, что фаворитом будущих игр считают некого Дакоса — храброго воина из племени фракийских волков. Ходят слухи, что он был вождем и шаманом, сражался как Марс, и был взят лишь огромным числом наших солдат.
Трибун Цезий оценил доблесть и воинское умение своего врага, а потому велел оставить израненого мужчину в живых. Во время триумфа Публия Фракийского этого "степного волка" в цепях провели по главным улицам и площадям Рима, а после подлатали и сделали гладиатором. Говорят, за полгода он еще не проиграл ни единого поединка, ну, я этому верю… поскольку Дакос все еще жив…
Мы еще немного обсудили с Клодием некоторые достоинства и слабые места его поэмы о гибнущем гладиаторе, кстати, поэт учел ряд моих существенных замечаний и даже сделал поправки, а потом на дворе начало темнеть и пришлось укладываться на покой. Светильники ведь тоже стоили немало, а нам приходилось экономить… А потому мне волей-неволей пришлось привыкать к тому, чтобы ложиться спать сразу же после захода солнца и вставать с первыми его лучами.
Минуло два дня, и я даже думать забыла про нашего не очень гостеприимного соседа. С Элиавом мы еще пару раз прогулялись в город, где покупали нехитрую провизию и чернила для Клодия. Я целых полчаса провела в «древнеримском книжном магазине», пока его хозяин, разобравшись, что я ничего не буду приобретать из его фолиантов и восковых дощечек, бесцеремонно не выставил меня за двери своей лавки.