Древний свет

Симонов Сергей

Впереди всех, на равномерно покачивающихся 12Н75, шел отряд эльфов из Нарготронда, во главе с Гвиндором, сыном Гуилина. Отряд Целегорма заходил с другой стороны. А за ними двигались бесконечные шеренги эльфов, под серебряно-голубыми знаменами, с ног до головы закованные в кевлар, и по сравнению с ними даже древние дружины Белерианда казались малой горсточкой. Киберноиды присоединились к бронеотрядам, Лугарев тоже шел с ними. Замок был здорово потрепан ракетным обстрелом. Стены во многих местах наполовину обрушены. Четыре из пяти угловых башен превратились в груды битого кирпича — мощные фугасные боеголовки 9М79 пробили их насквозь и взорвались на уровне фундамента.

Внутренняя, вторая стена пострадала несколько меньше, но и ей досталось. Мощный донжон — центральная башня-цитадель — горел изнутри. Но противник был еще далеко не сломлен. Лугарев подумал, что гораздо проще и дешевле было бы поддать по Дуртангу ядерной боеголовкой, как шарахнули

летом по Барад-Дур, испепелить замок и забыть о нем навсегда. Но это означало бы так же навсегда потерять доверие драконов. Ссориться же с ними не хотелось. Размышления Лугарева были прерваны шумом поднимающихся ворот замка. Надвратная башня, единственная в оборонительном периметре, уцелела при попадании боеголовки, и даже основные ее механизмы сохранились. Из темного проема ворот показались отблескивающие металлом фигуры шагающих бронемашин. Эльфы немедленно залегли. Шагоходы союзников с ходу вступили в бой с шагоходами Моргота. Воздух прорезали ослепительные синие разряды ионных излучателей. Лугарев неожиданно оказался в самой гуще событий. Помня предостережение киберноида, он встал в «коленно-локтевую позицию», перейдя в режим электромагнитного орудия, и заехал за камень. В нескольких десятках метров от него шагающий танк Гвиндора мочил противника длинными очередями 125-миллиметровой автоматической пушки. Один из вражеских шагоходов уже грохнулся на землю и покатился кувырком вниз по склону. Второй, которого обрабатывал Гвиндор, качался как пьяный, видно было, что, и этот сейчас рухнет. Машины противника, управляемые электронным мозгом, в тактическом отношении проигрывали «пилотируемым» машинам союзников, что же до «перебежчиков», над которыми потрудился компьютерный вирус, то они были так же тупы, как и машины противника, если не хуже. Тем не менее, в таком ближнем бою все решали не тактические тонкости, а кто выстрелит быстрее и удачнее. Эльфы тоже понесли потери. Один из 12Н75 слева от Гвиндора содрогнулся от одновременного удара шести голубых молний. Броня на нем уже была потрепана и прожжена в нескольких местах, теперь же удачный выстрел и вовсе сорвал приличный кусок, прикрывавший двигатель. В дыру тут же вонзились красные лучи лазеров, затем въехал снаряд автоматической пушки, и почти сразу же — два ионных разряда. 12Н75 покачнулся от могучего удара и медленно, как во сне, повалился назад. Водитель катапультировался, ракетный ускоритель кресла отбросил его назад и вверх, система управления, встроенная умельцами Вечности в катапультное кресло К-36, вела его на радиосигнал передвижной крепости. Парашют раскрылся удачно: помятый, обалдевший, взмокший, но невредимый эльф приземлился в расположении союзников. Почти сразу же вслед за ним свалился еще один шагоход союзников.

Земля вздрогнула, когда семидесятипятитонная стальная туша хряснулась на каменную осыпь. Гвиндор двумя выстрелами излучателей добил своего противника, и тот, выпустив струю черного дыма, застыл на месте. Ему удалось сохранить равновесие, но шарниры ног расплавились. Из упавшего 12Н75 выбрался помятый встрепанный эльф, и метнулся за камни. Почти сразу же свалился еще один шагоход из отряда Гвиндора, водитель катапультировался и благополучно приземлился в тылу союзников. «…наше преимущество в высокоточном ракетном оружии стало решающим фактором», — вспомнил Лугарев слова Голдштейна. У него возникла идея, и он не замедлил ею поделиться.

— Гвиндор, ракеты! — закричал он по радио. — Бейте их управляемыми ракетами! Его услышали. В составе боезапаса шагающих бронемашин союзников кроме трофейных снарядов, захваченных во вражеских шаттлах, были также некоторые боеприпасы, входящие в стандартный боекомплект танков Т-72 и Т-80, благо калибр орудия и характеристики снарядов допускали это. А в стандартном наборе были выстреливаемые из пушечного ствола противотанковые ракеты 9М119 «Рефлекс», наводящиеся по лучу лазера. Их можно было применять на дистанциях от ста метров до пяти километров, что позволяло использовать их даже в ближнем бою. Шагоходы Гвиндора начали отступать вниз по склону, пытаясь оторваться от противника хотя бы на эти минимально необходимые сто метров. Вражеские бронемашины трезво оценивали соотношение сил, не пробуя их преследовать. Трезвость мышления их и погубила. Отступив от крепости метров на пятьсот, отряд Гвиндора открыл огонь из пушек. На этот раз они били одиночными выстрелами. Снизу, из долины, их поддержали огнем автоматические шагоходы союзников. На вражеские 12Н75 обрушился убийственно-точный град самонаводящихся ракет. Дымные ленты трассеров соткали в воздухе над полем боя плотную паутину, в которой, словно мухи, дергались бронемашины противника. Мощные кумулятивные боевые части противотанковых ракет прошивали толстую, но не усиленную динамической защитой броню шагоходов противника. Один за другим вражеские 12Н75 получали смертельные попадания. Они были живучи, эти кошмарные создания. Современному танку обычно достаточно одной такой ракеты. Шагающие бронемонстры Моргота

выдерживали по шесть — восемь попаданий, не переставая двигаться, но, в конце концов, застывали на месте, получив удар в двигатель или в электронный блок управления, падали с перебитыми шарнирами ног или поврежденными актуаторами, или взрывались от прямого попадания ракеты в укладку боекомплекта. Лугарев тоже внес свой вклад в разгром противника. Спрятавшись за большим камнем, он тщательно прицелился в уже поврежденный 12Н75, и послал в него мощный высокоскоростной сгусток плазмы. Вражеская машина покачнулась, не удержала равновесия, и с грохотом рухнула, перекувырнувшись через себя.

— Игорь, блин! Я тебе что говорил! — рявкнул на него Р8, засевший за соседней скалой. — Прикинься ветошью и не отсвечивай! Хочешь, чтобы тебя размазали по этим камням?! Несколько уцелевших машин противника, отстреливаясь, отступили к воротам и скрылись в замке. Р8 выскочил из укрытия, стремительно рванулся к закрывающимся воротам, одним мощным прыжком на ракетных двигателях преодолев метров сто, отделявших его от ворот, схватился за опускающуюся решетку и заорал:

— Гвиндор, скорее, пока держу! Вперед! Шагающие бронемашины двинулись вперед, постепенно набирая скорость. Р8, скрипя шарнирами, держал увесистые ворота, не давая им опуститься. Лугарев перешел в конфигурацию робота и прыгнул к нему на помощь. Приземлившись, он увидел сквозь арку ворот вражеский 12Н75, готовый выстрелить в киберноида. Р8 держал ворота и не мог защититься. Лугарев, не раздумывая, упал на локти, убирая голову внутрь корпуса. Электромагнитная пушка встала на ее место. Мощный заряд плазмы ударил в бронированное окно, за которым скрывались оптические и телевизионные сенсоры вражеской машины. Ослепленный шагоход зашатался; беспомощно водя руками, он пытался сохранить равновесие.

Лугарев выстрелил снова, шагоход медленно повалился навзничь.

Пространство между стенами было довольно узкое для таких железных гигантов. Падая, вражеская машина зацепила соседнюю, тоже сбив ее с ног, та, в свою очередь, уронила следующую… Бронемашины противника повалились как костяшки домино. В этот момент подоспел Гвиндор с остальными.

— Спасибо, ребята, — сказал он. — Теперь мы сами, — и выстрелил в паз, по которому скользил опускаемый щит ворот. Плазменная молния разворотила паз, Р8 отпустил ворота, они немного съехали вниз, перекосились и намертво застряли.

— Рад был помочь, — прохрипел киберноид, прислонившись к стене.

Его энергоемкости были совершенно разряжены. Гвиндор проломил внутреннюю стену выстрелом излучателя и первым ворвался в крепость. Его воины расстреливали в упор неуклюже ворочающиеся упавшие машины противника. Лугарев тоже почувствовал, что ему стоит подзарядиться. Он подошел к раздолбанному 12Н75, валявшемуся перед воротами. Противотанковые ракеты отстрелили ему руки и заклинили шарниры ног, но реактор шагохода был невредим и все еще работал. Лугарев сорвал лист брони с корпуса и выдернул силовой кабель, шедший от реактора к отстреленному излучателю. Замерил напряжение и ток.

— Годится, — пробормотал он. — Р8, иди сюда! Небольшой завтрак а-ля фуршет.

Пока воинство нолдоров штурмовало замок, в передвижной крепости происходили некоторые забавные события. Кевин и Меркюри сидели у окна, наблюдая за ходом боя и гадая, удастся ли эльфам захватить Дуртанг. Меркюри нервничала. Ее мать находилась там, в пекле сражения, и неизвестно еще, не пострадала ли она при обстреле, несмотря на все заверения Железного Великана.

— Кевин, я больше не могу ждать, — сказала дракоша. — Я должна быть там. Мама, может быть, в опасности, а я тут сижу. Помоги мне выбраться отсюда. Пожалуйста! Кевин некоторое время разрывался между дружбой и долгом. Но, в конце концов, победила дружба. Он принес напильник и попытался перепилить цепь, на которой все еще сидела дракоша. Минут пять он сосредоточенно чирикал металлом по металлу, потом бросил напильник и сказал:

— Нет, это слишком долго. Почему бы тебе просто не дохнуть огнем на эту цепь и не расплавить?

— Если бы я могла, меня бы здесь уже не было, — с горечью ответила Меркюри. — У меня огонь кончился. Нужен драконий камень, — для убедительности она выплюнула десятисантиметровый комок «Стиморола» и дохнула на Кевина ядреным мятным ароматом. — Видишь?

Нету огня.

— А что это за драконий камень? — спросил Кевин.

— Он такой грязно-белый, и пахнет. А если бросить его в воду, из него идут пузырьки, — объяснила Меркюри. — Это и есть горючий драконий газ.

— Ага! Знаю! — закричал Кевин, срываясь с места, и исчез за дверью. Он вернулся через несколько минут с газовой горелкой и двумя баллонами на тележке.

— Сейчас сделаем, — сказал он, отворачивая вентили и зажигая горелку. — Я видел, как ей варят и режут. Меркюри принюхалась.

— Да, — радостно заявила она, — это драконий газ. Кевин отрегулировал пламя, превратившееся в гудящее синее жало, и в несколько минут разрезал цепь.

— Спасибо, — сказала Меркюри. — А можно мне набрать с собой этого газа?