Древний свет
Шрифт:
— Игорь, ты слышишь меня? Ты меня помнишь? Конечно, помню, ведь база данных в порядке. Идентификация по голосу. Увеличение графического изображения. Сравнение со спрайтами базы данных. Да это же Селест! Но с чего это она такая маленькая? Не понимаю.
И откуда постоянно вылезает в мозгах вся эта компьютерная терминология? Никогда, вроде бы, этим делом не увлекался. Бред собачий. Селест, что это с тобой? Гм. Похоже, это не с тобой, а со мной. Язык, что ли, не слушается? Хотел спросить, но ни звука не получилось.
— Погоди, я подключу динамик. Так, это Р8. Черт, где это он ковыряется? Прямо у меня под нижней челюстью?! Как это ему удается, с его-то ручищами?
— Все, порядок. Игорек, ты нас слышишь?
— Да, слышу, черт подери! — громовой голос прокатился по залу. Гм! Неужели это я сказал?
— Р8, что вы со мной, мать твою так, делаете? И что это с вами стряслось? Почему вы такие маленькие?
— Это не мы маленькие, Игорек, это ты большой, — ответил киберноид. — Нам не удалось достать для тебя новое андроидное тело, а использовать в зоне боевых действий твое собственное мы, само собой, не могли. Так что нам пришлось импровизировать.
— Импровизаторы хреновы! Ну-ка, признавайся, что вы со мной сотворили? И откуда у меня вся эта компьютерная белиберда в мозгах?
— Ну, видишь ли… Без тебя нам было очень кисло, так что мы взяли стандартный картридж — идентификатор, переписали в него твою память с мнемокристалла… Ты, кстати, помнишь, что случилось?
Извини, что пришлось действовать без твоего согласия, но тебя пришлось собирать по всей полосе по кусочкам. В общем, мы переписали память на картридж и вставили его в 1ГР2.
— Куда вставили? — не понял, а точнее, не поверил своим ушам Лугарев.
— В блок памяти нашей сильмарилловой лазерной пушки. Если помнишь, раньше она служила корпусом нашему лидеру 1ГР2, - пояснил киберноид.
— Помню, его еще называли Голдганнер… Стоп! Ты хочешь сказать, что вставил мою память в корпус киберноида?
— Не то что бы хочу, но именно это я и сказал.
— Ах ты, мерзавец механический! Я тебе самому сейчас так вставлю!
— Лугарев сел. И осекся.
— Ты полегче, — сказал Р8. — Во-первых, здесь дама, во-вторых, мы теперь оба механические. Лугарев не слышал его. Не веря своим глазам — или теперь уже правильнее сказать — телекамерам, он смотрел на свои ноги, руки и корпус, выкрашенные в красивые сине — белые цвета. Селестиэль с тревогой наблюдала за ним:
— Что-то не так? — тихо спросила она у Р8.
— Ему надо привыкнуть к новому облику, — так же тихо ответил киберноид. — Представь себя на его месте.
— Мне всегда нравилось цветовое решение Голдганнера, — сказал Лугарев. — И его голос. Да, а где моя позолоченная пушка?
— Мы не рискнули сразу давать тебе ее в руки.
— Какое сегодня число?
— Двадцатое октября. Тебя убило четырнадцатого.
— Чего же вы так долго ковырялись? Андроидное тело меняют в течение дня.
— Он еще недоволен! — возмутился Р8. — Да мне пришлось все драйверы переписывать, чтобы ты, неблагодарная морда, мог хотя бы руками пошевелить!
— Ладно, ладно. А зачем вы вообще это затеяли? — спросил Лугарев.
— Отправили бы мой кристалл на главную базу, получил бы я свое тело, сюда прислали бы кого-нибудь еще…
— Кое-кому было жаль с тобой расставаться, — если бы киберноид мог, он бы ухмыльнулся. — Митч уверил координатора, что эльфы только тебе и доверяют.
— О'кэй. И сколько во мне от меня, а сколько — от киберноида? — спросил Лугарев. — Я имею в виду мозги.
— Ну, киборга делать было не из чего, — «обрадовал» его Р8. — «Твоего» в тебе — только база данных. Память, то есть. Что было на кристалле. Управляющая программа — стандартная, то есть ты сохранил свою человеческую систему ценностей, но теперь интерпретируешь ее как киберноид. Да чего рассказывать, скоро сам все поймешь. Тебе сейчас надо усвоить основные правила нашего поведения, чтобы не остаться где-нибудь с разряженными блоками питания.
— Ну, что ж. Излагай. Около часа киберноид посвящал его в таинства механического существования. Селестиэль воспользовалась возможностью, чтобы поесть. Она все равно ничего не могла понять во всех этих технических подробностях. Лугарев и сам ни черта не понял, но тут же почувствовал преимущество компьютерной памяти. Она запоминала все с первого раза, даже если вопрос оставался непонятным.
— Ну, ладно, — сказал Лугарев, утомившись от этой затянувшейся лекции. — Ты в основном перечислял, что я должен, и что мне нельзя.
Теперь расскажи, что я могу. Применительно к политической ситуации.
Вот моя пушка, к примеру?
— А, ну да. Тебя интересуют твои боевые возможности?
— Конечно, они могут нам пригодиться. Тем более, у Голдганнера они были весьма впечатляющие.
— Ну, значит, так. Прежде всего, не думай, что, если ты железный, то тебе все можно. Даже Т20 не прошибает лобовой броней каждую стену. С белковыми организмами, крабоидами, и всякой Пилигримской нечистью ты управишься, но избави Бог тебя связываться с 12Н75. У тебя не достаточный для этого запас живучести.
— Да, у этих приятелей, как у кошки, девять жизней.
— Теперь пушка. В режиме робота она стреляет в основном плазменными разрядами, такими же, как у ионных излучателей 12Н75.
Сама пушка — просто труба с соленоидами, разгонный элемент. Поэтому в конфигурации орудия, когда пушка не на руке, а вставлена в отверстие для головы, к ней подключается вторая разгонная ступень, — пояснил Р8. — Она проходит сквозь весь твой корпус. При этом увеличивается дальность стрельбы и ее точность, так как задействуется установленный на спине прицельный комплекс…
— Короче, Склифосовский…
— Имей терпение дослушать до конца, иначе тебя самого поимеет более терпеливый противник. В конфигурации орудия ты можешь стрелять любыми подходящими предметами, какие только пролезают в ствол по калибру. Заряжание производится через то место, где обычно стоят депутаты.
— То-то я чувствую, что сидеть неудобно, — громогласно хохотнул Лугарев.
— Да, это затвор мешает. Голдганнер сидел обычно на специальном троне с выемкой, — бронещиток, закрывающий «лицо» основного модуля Р8, завибрировал от смеха.