Древняя кровь
Шрифт:
– Славная девочка, правда? – заметил Шунсуй.
– Капитан Кьораку, – нахмурилась Нанао. – А как вы все это объясните командиру Ямамото?
– Можно, конечно, было бы вовсе ни о чем не рассказывать, – улыбнулся Шунсуй. – Но разве тебе не показалось, что мы только что победили? Может, еще не окончательно, но явно бесповоротно.
***
– Вы что, не понимаете, во что мы влезли? – негодовал Фуками.
Слушали его с безразличием. Только у Гинтаро был какой-то замороженный, остановившийся взгляд. Остальным явно было все равно. Но Намио
– Мы вмешиваемся в процессы, управляющие равновесием мира! Это же синигами, разве вы не понимаете? Мы не имеем права уничтожать богов. Мы просто люди, все это выше нашего понимания. Только представьте себе, что будет, если мы уничтожим тех, кто отвечает за безопасность мира!
– Ну и что же ты предлагаешь? – поинтересовался Томикава.
– Мы должны это прекратить. Мы должны сдаться!
– Ты спятил? – фыркнул Камуи. – Кто тут ничего не понимает, так это ты. Мы уже убили целую кучу этих синигами. Мы убили капитана! Его нам точно не простят. Или ты думаешь, что можешь вот сейчас прийти к ним и сказать: «Извините, мы были неправы», – и тебя тут же отпустят домой?
– Мы должны понимать меру своей ответственности. И принять справедливое наказание. По крайней мере, я к этому готов.
– А я нет! И остальные – ты их спросил? Фуками, ты готов вести своих товарищей на верную смерть только лишь из-за своего чувства ответственности?
– Это чувство должно быть у каждого свое собственное, – тихо ответил Намио. – Чужого не вложишь. А я для себя все решил.
– А я тебе запрещаю! – вспылил Томикава. – Никуда ты не пойдешь, идиот! Я не позволю, чтобы они тебя убили. Лучше уж сам прикончу, если ты этого так жаждешь.
Фуками понял, что он не шутит. В его глазах горела свирепая решимость.
– Мы не можем сейчас отступить, – гневно говорил Камуи. – Мы зашли слишком далеко. И потому мы должны идти до конца. Все или ничего. Победа или смерть. И мне лично плевать, кто они такие. Ты говоришь, Фуками, что мы, простые смертные, не должны вмешиваться в фундаментальные процессы мироздания. Если эти процессы действительно столь фундаментальны, то мы и не сможем вмешаться. А если сможем, то они ничем не отличаются от тех, которые происходят в нашем мире.
– В общем, так им и надо, – подвела итог Бенико.
– Сами виноваты, если слабаки, – подхватила Фуми. – А я никуда не собираюсь отступать. Мне помирать скоро. Оказаться в этом их Руконгае, о котором Шунсуй рассказывал? Фу!
Намио опустил голову. Спорить с ними было бессмысленно. Он больше не имеет влияния на этих людей.
Утром Томикава был по-прежнему зол. Он едва не утратил контроль над ситуацией! Нельзя было позволить этому капитану заговаривать зубы. Синигами он там или кто, нужно было бросаться на него в первый же момент. А теперь придется как-то возвращать в строй Фуками. А это будет непросто, поскольку в искусстве составления словесных конструкций бывший психотерапевт намного превосходит бывшего дальнобойщика. Да еще Гинтаро явно скис. Паникером был, паникером и остался. Если Фуками продолжит капать на мозги, Гинтаро не выдержит первым.
Пока компания занималась обычными утренними хлопотами, протиранием глаз и умыванием в ручье, Томикава решил отозвать в сторонку Фуками и еще разок поговорить. Чтобы больше не поднимал при всех подобных тем. Фуками куда-то запропастился, хотя его катана лежала в траве на том самом месте, где он вечером ложился спать. Томикава раздраженно слонялся вокруг брошенного оружия, пока бабуля не спросила его, чем это он занят. Камуи поднял глаза, оглядел всех… и только тогда до него дошло.
***
Сообщение капитана Кьораку повергло собрание в ступор. Что значит «просто посидели, поговорили»? Как это так?
Кьораку, между тем, был совершенно уверен, что сделал большой шаг к окончательной победе. Он утверждал, что риока еще немного поразмыслят, а потом сдадутся сами.
– Прямо так они тебе и побежали сдаваться, – проворчал Куроцучи.
О такой возможности еще долго спорили, но спор этот никуда не вел. Ямамото поворчал насчет «самодеятельности» и попенял Шунсую, что тот, выложив врагам фактически все тайны Готэй, о них самих так ничего и не разузнал. Задумался было об отстранении… но передумал и не стал об этом заикаться.
– Да не переживай, Яма-джи! – легкомысленно отмахнулся от бурчания командира Кьораку. – Скоро все и так узнаем. Сами расскажут.
Как бы там ни было, а с утра на дежурство вышли обычным порядком.
***
Фуками Намио вышел на знакомую реяцу капитана восьмого отряда. Риока и синигами остановились на расстоянии нескольких шагов и одновременно улыбнулись друг другу. Тогда Фуками церемонно поклонился.
– Капитан Кьораку, – доложил он, – я пришел сдаваться.
– Я надеялся, вас будет побольше, – разочарованно протянул Шунсуй.
– Остальных мне не удалось убедить. Но, должен сказать без ложной скромности, без меня им будет намного сложнее.
– Это уж точно, – согласился Кьораку. – На твоей совести трое, и то, что двоим удалось спастись, не твоя вина. Чудовищная у тебя способность, Намио. С остальными будет попроще.
– Это я виноват во всем, что произошло, – покаялся Фуками. – Я научил их всему этому. Точнее, я показал им, как научиться. Я готов понести заслуженное наказание. Но я хотел бы как-то искупить свою вину. Может быть, я сумею быть вам полезным.
– Ты молодчина, Намио, очень верно мыслишь, – похвалил Кьораку.
Ямамото не сумел скрыть своего изумления, когда Шунсуй привел в зал совещаний… риока. Безоружного, но следующего за капитаном совершенно добровольно.
– Видишь, Яма-джи, я же говорил! – улыбался Кьораку. – Это вот Фуками Намио, наш самый страшный враг. И учитель остальных риока. Он сдался сам, более того, готов с нами сотрудничать.
– Не понимаю, что ты им наплел, – проворчал Ямамото. – Как можно было простым разговором… Фуками, чего ради ты пришел сдаваться?