Древо жизни
Шрифт:
– Именно-с! – сказал Биркин. – Только у Булгакова это грозовая туча, а на самом деле имело место быть солнечное затмение, наблюдавшееся, согласно источникам, на территории Ближнего Востока, Западной Европы и нынешней европейской части России. Факт столь же достоверный, как и распятие Христа. Здесь, кстати, однозначно показано именно солнечное затмение. А вот с остальным не так просто, в двух словах не объяснить.
– Точно – музыка высших сфер! – возвестила Наташа.
– Простому следователю не понять? – с улыбкой спросил Северин.
– Простота следователя здесь ни при чем, простой следователь тоже может быть адептом, – пояснила Наташа.
– Извините, кем? – на всякий случай переспросил Северин.
– Посвященным, – охотно перевела Наташа.
– И во что он должен быть посвящен? – включился в игру Северин.
– Он должен быть знатоком in magiam, in necromantiam, in astrologiam, in geomantiam, in pyromantiam, in hydromantiam, in chaomantiam, in medicinam adeptam. Кроме того, знания адепта должны охватывать и другие области, среди них, например, физиогностику, касающуюся оккультной физики, статики, динамики и кинематики, астрологию или эзотерическую биологию и изучение духов природы, герметическую зоологию и биологическую астрологию. Добавьте сюда космогностику, которая изучает астрологию, но в астрономическом, космологическом, физиологическом, онтологическом аспектах, или антропогностику, изучающую гомологическую анатомию, пророческие науки, флюидную физиологию, психургию, социальную астрологию и герметизм истории. Есть еще качественная математика и, как вы сами знаете, арифмология… Но на предварительном этапе познания надо постичь космографию невидимого, магнетизм, изучить ауры, сны, флюиды, психометрию и ясновидение и в целом познать пять сверхнатуральных чувств, не говоря уже о гороскопической астрологии, которая становится карикатурой на познание, если не обращаться с ней осторожно, далее: физиогномика, чтение мыслей, искусство гадания, Таро, сонник, вплоть до таких высших ступеней, как пророчество и экстаз. Потребуется достаточное количество информации об управлении флюидами, алхимии, спагирии, телепагии, экзорцизме, обрядовой и заклинательной магии, основах теургии. Что касается истинного оккультизма, то необходимо освоение начатков первоначальной Каббалы, брахманизма, гимнософии, мемфисской иероглифики…
– Тамплиерской феноменологии, – неожиданно добавил Биркин.
– Без всякого сомнения, – с благодарной улыбкой сказала Наташа, – да, чуть не забыла, до начальных понятий из области некромантии и колдовства небелых рас существуют ономантии, пророческие исступления, произвольное чудотворство, внушение, йога, гипнотизм, сомнамбулизм, алхимия Меркурия… Вронский советовал мистикам не забывать о технике луденских одержимых, о страдающих конвульсиями из Сен-Медара, о мистических напитках, египетском вине, эликсире жизни и aqua tofana. Что касается злого начала, а я понимаю, что для вашего расследования оно представляет самый непосредственный интерес, то необходимо поближе познакомиться с тайнами Вельзевула как с истинным саморазрушением, и Сатаны как свергнутого князя, и еще с тайнами Эвринома, Молоха, инкубов и суккубов. Что касается доброго начала, которое, несомненно, интересует вас в меньшей степени, но тоже является не лишним, то это небесные тайны святых Михаила, Гавриила и Рафаила и добрых демонов. Затем мистерии Изиды, Митры, Морфея, самофракийские и элевзинские мистерии, естественные мистерии мужского начала – фаллоса, Древо Жизни, Ключ к наукам, Бафомет, молот, естественные мистерии женского начала, Церера, Ктеис, Патера, Кибела, Астарта… Уф, все!
– Молодец, ни разу не ошиблась, – похвалил Наташу Биркин, – но впредь будь внимательнее с латынью, у тебя опять прорезался английский акцент, – он повернулся к оторопевшему Северину, – представляете, в современной школе совсем не развивают память. Помните, как мы долбили «чуден Днепр при тихой погоде». А нынешним ничего не дают! Вот я и подсунул Наташе «Маятник Фуко».
– Маятник кого? – с усилием спросил Северин.
– Ты, Наташа, не подумай чего-нибудь такого, – неожиданно обратился Биркин к внучке, – Евгений Николаевич вырос в доброе старое время, когда молодые люди периодически ездили на выходные в Ленинград и даже посещали там Исаакиевский собор с подвешенным к куполу маятником, так что он прекрасно знает, кто такой Фуко, но он, потрясенный твоими способностями и ослепленный твоей красотой, запамятовал, что «Маятник Фуко» это еще и роман Умберто Эко, кусочек из которого ты с некоторой моей помощью и представила.
Дед с внучкой рассмеялись, довольные своим розыгрышем. Северин и не думал обижаться.
– Наташа, в вашем прекрасном монологе, – он чуть было не сказал «показании», – прозвучали интересные слова – Древо жизни.
– А вы, наверно, хороший следователь, – сказал Биркин, враз посерьезнев, – вы ухватили самое на данный момент важное, единственно важное из потока полнейшей белиберды. Д-да, Древо Жизни! При чем, здесь, интересно, Древо Жизни?
– Да объясните хотя бы, что это такое, – взмолился Северин, – рассказывайте, я постараюсь что-нибудь … ухватить.
– Лучше бы спросили о смысле жизни! – рассмеялся Биркин. – Вопрос туманный, но все же проще, я бы вам его вкратце и доходчиво обрисовал за пару вечеров, а Древо!.. Минуточку! – он поднялся и выбежал с кухни.
– Дядя Женя, – торопливо зашептала Наташа, – вы когда деда начнете дальше пытать, постарайтесь, пожалуйста, избежать одного слова, вот тут оно написано, «код», у него от этого слова сердцебиение начинается и словесный понос.
– Учту, – ответил Северин, – но как же его обойти, написано ведь!
– Написано – не сказано! – туманно сказала Наташа.
Вернулся Биркин, неся в руках два толстых тома в одинаковых переплетах болотного цвета.
– Вот, Евгений Николаевич, рекомендую, – сказал он, – Израэль Регардье, «Древо Жизни», не Бог весть что, но для предварительного ознакомления сойдет. Вы как предпочитаете, во французском оригинале или в переводе?
– Дед, не издевайся над гостем! – воскликнула Наташа.
– Для предварительного ознакомления, пожалуй, в переводе, – надув щеки, сказал Северин.
– Прекрасно, прекрасно, – сказал Биркин, протягивая ему одну из книг, – это мы пока отложим и займемся другим. Что мы имеем? Имеем мы некое словосочетание, которое нам много говорит о личности неизвестного рисовальщика. Говорит оно о том, что никакой это не адепт, а профан, нахватавшийся верхов, причем в самое последнее время. Еще имеем некую последовательность букв.
– Дед, дед! – прервала его Наташа. – Я что-то такое видела! Точно, у Гордона один тип рассказывал о геноме человека, говорил, что вот такая цепочка букв в этой самой, как ее, дезоксирибонуклеиновой кислоте…
– ДНК, – подсказал Биркин.
– Спасибо, дед, никак не могу запомнить, так вот, в этой самой ДНК так записывается вся информация о человеке, ко… – она поперхнулась, впала в транс и начала вещать голосом сивиллы: – Аминокислотная последовательность в ДНК записана с помощью специального кода, состоящего из четырех букв-нуклеотидов. Кодирующим элементом для каждой определенной аминокислоты служит фрагмент из трех нуклеотидов. Соответствие между аминокислотами и кодирующими их тринуклеотидами называют генетическим кодом или кодом жизни, – она вышла из транса и обратилась к деду: – Ты что-нибудь понял? По-моему, похоже.
– Гипотеза отклоняется, – вынес вердикт Биркин, – там ряд должен быть длиннее, раз эдак в миллион, да и буковок должно быть больше, никак не меньше четырех, а здесь всего три – D, B, I. Конечно, и тремя буковками можно обойтись, написав любое послание.
– Это как? – с удивлением спросил Северин.
– Евгений Николаевич, вы слышали о двоичной системе?
– Конечно!
– Понимаете ее?
– А что там понимать?
– Вот, Наташа, наглядный пример: умный человек, понимает, что любое число можно записать, используя всего две цифры, но при этом изумляется, что любое слово можно записать, используя три буквы. Там две вместо десяти, тут три вместо тридцати трех, какая, спрашивается, разница? Нет, товарищ не понимает!