Дробь! Не наблюдать! Орудия на ноль! Чехлы одеть!
Шрифт:
— Я — командующий Северным флотом СССР адмирал Жуков. У Вас вопросы есть?
Вопросов не оказалось.
На следующие сутки пришло РДО, поздравлявшее участников испытаний изделия с успешным завершением натурных испытаний. Докторов наук Келдыша, Александрова и Отто Гана представили к званиям Героев Социалистического Труда, капитана первого ранга Субботина к званию Героя Советского Союза, а адмирала Жукова к званию четырежды Героя. Потянулись дни и недели плавания. Шли вокруг Африки, в Гвинейском заливе встретили судно снабжения и танкеры, с которых забункеровались. Суда и корабли, встречавшиеся по дороге, шарахались в сторону, как чёрт от ладана. Обогнули Англию, вошли в Норвежское море. Больше года моряки не были дома. Всё большая тоска и нетерпение наваливалась на экипажи. Наконец, пролив Сенья между островами Сенья и Сёр-Квалёй. Боновые заграждения между берегом и островом Хамн распахнуты. Эскадра проходит узкостью, большие корабли берут на буксир несколько "портовичков"
Уже поздно вечером Жуков сообщил Варваре, что они переезжают.
— Я в курсе! Опять в Полярный?
— Нет, приказано развивать город Североморск, Ваенгу, и сделать его столицей Северного флота.
— Ну, Ваенга, значит, Ваенга. Главное, чтобы ты был дома!
Война закончилась, для мирного населения, но все флоты продолжали боевую работу. Было необходимо вытралить всё, что установили сами, союзники и противник. И продолжали гибнуть корабли, продолжали идти похоронки. Важнейшим направлением работы стало траление. В том числе координация этих действий с флотами других стран: Швеции, Финляндии, Франции и Великобритании. СССР восстанавливал силы самообороны в Норвегии, Дании, Голландии, Бельгии. Самыми массовыми кораблями тех лет стали тральщики проектов 254 и 264А, строившиеся в Ленинграде, в Керчи, на заводах Советской Норвегии и Германской Демократической Республики. С началом использования новейших тралов БКТ-1, АТ-3 и ТЭМ-5М заметно возросла скорость траления и его надёжность. Большие работы по этому вопросу были проведены в Киле и в Бремене, где были расположены немецкие лаборатории, занимавшиеся этими вопросами ещё до и во время войны. Благодаря совместным усилиям советских и немецких учёных, были решены проблемы размагничивания установкой размагничивающего устройства из трёх обмоток — основной, курсовой горизонтальной и курсовой батоксовой, секционированных для обеспечения необходимой регулировки. Внедрено воздушное экранирование гребных винтов, цепные оградители, ГАС для поиска донных и придонных мин, и ГАС для поиска якорных.
Но, несмотря на всю занятость, Владимир Николаевич зачастил в Ленинград в ЦКБ-18 и другие специализированные КБ. Последние годы войны показали, что ныряющие лодки обладают недостаточной скрытностью. Несмотря на все доработки, использование новейших технологий, как обрезинивание корпуса, благо, что синтетический каучук решил проблему с натуральным, выдвижных устройств, новейших средств размагничивания, всё равно лодке требовался воздух для работы. Побывав на трофейной лодке с двигателем Вальтера типа XVIIB U-1406, на лодках серии XXI, поступивших на вооружение ВМФ, и организовав привлечение к разработкам большого числа немецких специалистов: Эльфкена, Вальтера и многих других инженеров с Ingenieurburo Gluckauf, Жуков вышел инициативой создания нового проекта крейсерской лодки проекта 641. Которая должна была превосходить все имеющиеся лодки на флотах капстран. Тем более, что одна из лодок типа XXI "числилась потопленной" английскими ВМС, и, соответственно, англичане уже начали её копирование. Его поддержал Кузнецов, и работа закипела. Впервые в СССР к серийной лодке применялся плазово-шаблонный метод сборки, разработанный в Германии. Лодка обещала быть дешевой и массовой. И обладать выдающимися характеристиками. Гельмут Вальтер переехал в Ленинград и активнейшим образом работал над крупнокалиберной дальнобойной 650мм перекисно-водородной торпедой и дальнобойной высокоскоростной самонаводящейся 533мм торпедой ДБТ, которые уже в следующем должны были поступить на Государственные испытания. В самый разгар работы над этими проектами состоялась первая послевоенная атака на Жукова. Акция была хорошо спланирована, использована флотская пресса, а затем подключилась и центральная. Поводом для неё послужила авария на авианосце "Тбилиси", в результате которой погибло много моряков срочной службы и несколько старшин-сверхсрочников. Дело в том, что конструкционно наши и японские корабли разительно отличались: на "японцах" практически не использовалась электроэнергия, все вспомогательные механизмы имели паровые двигатели или турбины. Корабли поступили к нам, естественно, без документации. Командование флотом, вместо того, чтобы запросить эту документацию, проваландалась с этим почти год. Потом спохватилось, но, вся документация написана на японском языке! Иероглифы матросы не разбирают. Отдали в бюро переводов, те, естественно, с таким объёмом работы не справились, затянули сроки. Техобслуживание систем не было проведено. В итоге: ночью произошёл разрыв паропровода высокого давления в жилых помещениях четвертой палубы, унесший жизни ста пятнадцати человек. Атаку организовал "старый знакомый": опять ставший вице-адмиралом и начальником штаба ТОФ Алафузов. Жукова обвиняли в том, что он не оговорил передачу документации на русском языке
— Проходите, товарищ адмирал. — сказал Поскрёбышев, и снова уткнулся в какие-то записи.
Двойная дверь, довольно светлый кабинет, освещённый несколькими люстрами. Длинный т-образный стол, накрытый тяжёлой суконной скатертью, многочисленные кресла с обеих сторон стола. Сталин сидел в мундире с погонами маршала Советского Союза и одинокой звездой Героя. Жуков, перед выходом из гостиницы, наглаживал мундир, и аккуратно размещал четыре звезды и колодку с орденскими планками. Ничего "лишнего" на шею не повесил, хотя мог. Всё было только на колодках. Доложился о прибытии, продолжая осматривать кабинет. Он здесь никогда не был.
— Здравствуйте, товарищ Жюков! — лёгкий акцент у Сталина присутствовал. — Проходите, присаживайтесь.
Сталин указал ему на первое кресло слева от себя у длинного стола.
— Что, незнакомый кабинет? Мне, даже, показалось, что Вы не стараетесь сюда попасть. Это так? Что у Вас случилось, что Вы изменили правилам?
— Товарищ Сталин, повода побывать здесь у меня не возникало. А Вы — Верховный Главнокомандующий. Не приглашаете, значит, в этом нет надобности. Я, вообще, в Москве редко бываю.
— Понятно! Так в чём проблема?
— Несколько публикаций во флотских и центральных газетах, товарищ Сталин, в которых меня обвиняют в том, что я о чём-то не договорился с японцами. Авторы статей требуют суда офицерской чести надо мной.
У Сталина зазвонил телефон, он снял трубку, выслушал звонившего и сказал:
— Пусть войдёт.
Появился генерал-полковник, тоже небольшого роста. Он доложился о прибытии.
— Принесли? — спросил Сталин.
— Так точно, товарищ Сталин. Вот данные проверки. — он подошёл к столу и передал Сталину довольно объёмную папку. Обошёл стол, и показал что-то, раскрывая папку на закладках.
— Спасибо, товарищ Мехлис. Вы свободны. — генерал вытянулся, повернулся кругом и вышел. Сталин углубился в чтение. Жуков молчал, продолжая рассматривать кабинет и его хозяина. Сталин внимательно читал бумаги, иногда затягиваясь трубкой. Наконец, он отложил в сторону бумаги, и стал чистить трубку. Вытащил из стола пачку папирос "Герцеговина Флор", сломал три папиросы и заложил новый табак в довольно большую трубку. Чиркнул спичкой, прикурил и разрешил курить Жукову.
— Я не курю, товарищ Сталин.
— Вот как?
— На лодке курящим несколько тяжеловато. В подводном плавании курение запрещено.
— Понятно. Здесь мне принесли документы проверки Госконтроля по вашему поводу. Вы, за последние четыре месяца, шесть раз бывали в командировках в Германии. Из последней командировки вслед за Вами пришло три вагона, которые были задержаны на станции Брест. Вагоны опечатаны, караул не допускает к ним никого. Адресат — Вы. Госконтроль доступа для проверки к ним получить не может. Что находится в этих вагонах?
Жуков улыбнулся.
— Двух вагонах находятся 12 эхо-камер "Balkon Gerat", с дальностью действия 50 морских миль, в третьем: две турбины Вальтера, перекисно-водородные, эхолот "Атлас", два малооборотных электродвигателя фирмы "Сименс" и четыре муфты скольжения. Я уже начал волноваться, почему вагоны до сих пор не в Ленинграде.
Сталин внимательно посмотрел на него, затем опять полистал "дело".
— Комната в ДОС-1 в Североморске, и комната в ДОС-5 на жену в Полярном.
— Жена там работает, часто остаётся ночевать там. И я там частенько бываю на КП флота.
— Да я не в упрек. Просто смотрю на материальное положение. Довольно большой счёт в сберкассе.
— Это премии за потопленные корабли за 41–42 год, патентные отчисления, и большая часть зарплаты. У нас в Оленьей губе один военторг, размером с комнату. Там всё по карточкам, жена получает от восьми до четырнадцати тысяч, если с премиями. Она — инженер-судостроитель, а я в море.
— То есть, товарищ Жуков, вы понимаете, что инфраструктура флота развита недостаточно. Что предпринимаете для исправления этого перекоса?