Дробь! Не наблюдать! Орудия на ноль! Чехлы одеть!
Шрифт:
— Нет, я этих людей не знаю. И ничего о них не слышал.
Через три месяца стало известно о запуске первого искусственного спутника Земли. У СССР появились войска стратегического назначения. Жукова опять вызвали в Москву. На этот раз к Сталину.
— Мне доложили, что вы отказались рассматривать вопрос о размещении наших ракет на кораблях и подводных лодках военно-морского флота.
— Так точно, товарищ Сталин. В том виде, как они есть, они не могут быть установлены на кораблях и лодках. Необходимо разрабатывать специальные ракеты для ВМФ. Товарищ Устинов спрашивал у меня, знаю ли я каких-то товарищей. Они, видимо, говорят тоже самое.
— Говорят. И даже письма мне пишут. Вот, читайте. На Вас они не выходили?
— Никак нет.
— Вот и замкните на себя этих людей. И помните, что сроки у нас жесткие. Это реально сделать ракетоносную лодку?
— Я думаю, что вполне реально, товарищ Сталин. Как и размещение твердотопливных ракет на надводных кораблях. Это новое направление в конструировании и тактике кораблей ВМФ. И весьма перспективное.
— Что с проектом 627?
— Физический пуск реакторов состоялся. Спуск на воду планируем через месяц.
— Представьте список людей, отличившихся
— Есть, товарищ Сталин.
На лодке 627 проекта шла самая сложная работа: настройка реактора, проверка различных режимов его работы, пока в сухом доке. Естественно, вся система получала воду для охлаждения, её фон постоянно замерялся. Жуков много времени потратил на то, чтобы исключить те проколы, которые возникали на первых атомных лодках в ином времени, но, всё было просто не предусмотреть! Что-то, естественно, осталось за кадрами его снов. Тем более, что "командир" сразу предупредил, что он не "мех", и знает только "официальные причины аварий" лодок первого поколения. Поэтому приходилось двигаться ощупью, обретать новый опыт путём проб и ошибок. Проект сильно отличался от привычного: лодка была "короткая" и имела веретенообразный корпус. Полное подводное водоизмещение 6500 тонн, глубина погружения 300 метров, предельная — 400. Но делать её одновинтовой не решились: у лодки было два многолопастных винта в кольцевых насадках. Очень удачный планетарный редуктор фирмы "Сименс" в монокорпусе с паровой турбиной той же фирмы, был установлен на звукоизолирующую подушку. Корпус полностью обрезинен, имел специальные полости под покрытием, гасящие звук, разработки тоже немецких инженеров. Реакторы строились в Горьком на ГМЗ, имели четыре парогенератора каждый. Большой диаметр прочного корпуса позволил удачно разместить два реактора с поперечным расположением. В парогенераторах была реализована схема "труба в трубе", а также насосы первого контура были навешены на парогенераторы. Станки для производства бесшовных труб были разработаны в Германии. Практически все трубопроводы первого контура (малого и большого диаметра) разместили в необитаемых помещениях и закрыли биологической защитой. Два "наземных" реактора уже два года работали в Обнинске и в Ленинграде. Из Японии были поставлены высокоточные фрезерные станки большого диаметра, что позволило создать хорошие малошумящие винты в кольцевых насадках. Большое внимание было уделено выбору резервных средств движения. Остановились на двух ГЭД в 275 kWt постоянного тока с закрывающимися пропульсивными насадками. Эти два двигателя могли дать ход в 5 узлов. Кроме того, имелось две аккумуляторных батареи, два аварийных дизель-генератора 250 kWt. Первая лодка планировалась с двумя главными валами, в серию должен был пойти проект с соосными валами. Но его редуктор не успевали сделать на Кировском заводе, поэтому решили на первой лодке пойти по проторенному пути. Изначально Жуков планировал сделать именно противолодочную лодку, учитывая опыт войны, где главным противником были лодки. 12 торпедных аппаратов двух калибров с автоматом заряжания и 36 торпед к ним. Вместо торпед, лодка могла взять до 64 мин, выставляемых через торпедный аппарат совместной советско-германской разработки. Два торпедных аппарата могли стрелять ядерными торпедами и выставлять такие же мины, которые ещё не были изготовлены, но находились в стадии проекта.
Главное, как считал Жуков, удалось отбиться от "универсалов", считавших, что лодки надо строить с учётом Балтики и Чёрного моря, универсальные. Жуков сразу заявил, что только два флота будут получать такие лодки: СФ и ТОФ. На первой же лодке появился эхоледомер, было установлено многочисленное гидрологическое оборудование, в седьмом отсеке оборудована гидрологическая и акустическая лаборатория. Жуков серьёзно готовился осваивать просторы Арктики. Рубка лодки имела ледовый "зуб", могла всплывать, проламывая лёд до 1,5 метров. Для маневрирования имела три подруливающих устройства: одно в носу и два выдвижных поворотных в корме. Вначале Жуков надеялся, что за счёт подруливающего устройства удастся решить проблему с резервным движением, но немецкие погружные двигатели, стоявшие в кормовых подруливающих устройствах, оказались очень шумными из-за углового редуктора винта. Поэтому пришлось ставить ГЭДы в 6-м отсеке.
Весной 49 года лодка была спущена на воду в Ленинграде, и в плавдоке ушла в Молотовск. На трех шлюзах пришлось убирать арочные вывески и провода. Но, к началу июня лодку спустили на воду уже на СевМаше. Владимир Николаевич лично присутствовал на первом выходе лодки в Белое море. Лодка показала "всего" 11,5 узлов надводного хода. Присутствовавший на борту Кузнецов недовольно поморщился:
— Такие деньги выброшены не пойми, господи, на что! — Галлер и Жуков широко заулыбались.
Вышли из Горла 11-тиузловым ходом, и впервые погрузились. Шли точно по программе испытаний. Наконец, через 4 часа погрузились на глубину сто метров и дали полный ход. Лаг показал 35,6 узла. Кузнецов повеселел.
— И как долго сможем давать такой ход?
— Постоянно.
Одной из причин снятия Кузнецова в 46-м году было то обстоятельство, что он запустил проект эсминцев "7у" в большую серию, у которого оказался слабый корпус. С этого момента он был исключён из состава комиссии по формированию флота, поэтому ничего о проекте не знал. Секретность разработки была такой, что к моменту испытаний Главнокомандующий ВМФ Кузнецов не знал, что находится на борту атомной подводной лодки. За этим тщательно следили люди Берии. Совершив переход к входу в Кольский залив, всплыли, вошли в Сайда-губу. Оттуда Главком, Галлер и Жуков перешли в Североморск, а лодка ушла на ходовые. Теперь, когда Кузнецов увидел всё собственными глазами, вопросы посыпались, как из рога изобилия. Жуков рассказал, что последующие лодки будут строиться по изменённому проекту. Планируется построить 18 лодок, по девять на каждый из флотов. Но, всё зависит от того, как покажет себя головная лодка.
Через месяц Герой Советского Союза капитан 2 ранга Лукин доложил об успешном проведении ходовых испытаний, выполненных работах по устранению выявленных недостатков и прибытии на место постоянного базирования. В целом испытания лодки прошли успешно, но, тут же выяснилось, что в навигационном отношении лодка не может
Поездка оказалась не совсем удачной. Сталин принял его не один, а с Михаилом Первухиным и Никитой Хрущёвым. Один был Председателем "комитета "2"" (ракетного), второй Секретарём ЦК и 1-м Секретарём Московского обкома. В докладной, которую он отослал, мотивируя необходимость встречи, упоминалась плохая работа оборонных предприятий Москвы, и поднимался вопрос о необходимости создания спутниковой навигационной, сверхдлинноволновой радионавигационной системы и акустических систем для определения места лодок. Поэтому Сталин вызвал на совещание этих людей. Совещание превратилось в стычку между ним и Хрущёвым, который говорил, что по докладам с мест флот и, в первую очередь, Жуков ставят нереальные задачи. Сталин, не любивший слово "нереальный", в конце концов, осадил Хрущёва, спор кончился в пользу Жукова, но врага себе он нажил. Хрущёв, всю войну работавший в должностях членов Военного Совета многих фронтов, натравил на Северный флот Политуправление СА. И с 49 года и половину 50-го года ГПУ трясло своими проверками Североморск, Тромсё и Тронхейм. Ничего путнего не накопали, но крови попортили море! В 49-м году вместо умершего Рогова на должность начальника ГПУ флота назначили молодого бровастого генерал-майора Брежнева, который вместо того, чтобы защищать своих, лизал причинные места деятелям ГПУ СА и, тем более, членам Политбюро. В результате уже вначале 50-го получил генерал-лейтенанта береговой службы и орден Боевого Красного Знамени. А флот лишился контр-адмиралов Челпанова, Чекина, Кустова, трех капитанов 1 ранга: Лепёшкина, Попова и Кабанова, уволенных, осужденных и погибших при странных обстоятельствах, как на Балтике, так и на СФ. Брежнев был ставленником Хрущёва.
Второй поход лодки был на полную автономность. Здесь тоже всех поджидала большая неприятность. Большие объёмы, хорошие морозильные камеры, мощные опреснители, большие запасы пресной воды, хорошие жилые помещения, два спортивных зала, небольшой кинотеатр. Такого не было ни на одном корабле ВМФ. Поэтому на заявление Жукова, что полная автономность может быть не более 90 суток, никто не прореагировал. По запасам питьевой воды и продовольствия определили 150 суток. Поход сделали кругосветным, без всплытия на поверхность. Да ещё и раззвонили об этом на весь мир. Лодка вернулась на 108 сутки. Несколько человек серьёзно заболели, и были списаны с флота по здоровью. Большинство экипажа с трудом передвигалось. Лишь после этого автономность ограничили девяноста сутками. А врачи, ходившие в этот поход, заговорили о необходимости психологического подбора членов экипажа. А Жуков поднял вопрос о втором сменном экипаже для всех атомных подводных лодок. После автономного плавания, основной экипаж отправляется на реабилитацию в Геленджик или Лиепаю, там проходит курс, затем обучается на тренажёрах в санаториях — учебных классах, затем меняет второй экипаж после возвращения его из автономного плавания. На этот раз его предложения прошли. Начали формировать второй экипаж "Северянки". Опыт создания первой в мире атомной подводной лодки был признан удачным. Проект пошёл в серию на двух заводах: 196-м и в Комсомольске-на-Амуре. А в Киле был заказан гироазимут-компас, имевший возможность работать в широтах выше 80 градусов. Подключили фирму Аншютц к созданию инерциального стола для подводных лодок. Сталин поставил задачу освоить приполярные районы Севера. Опыт подлёдного плавания "Северянки" ему понравился. Жуков за создание 627 проекта был представлен к двум Сталинским премиям: за саму лодку и за её реактор, вместе с другими участниками разработок. Собственно, Сталин возглавил начавшуюся научно-техническую революцию в СССР, стимулировал её участников, выдвигал новых способных молодых дерзких специалистов, создавал им условия для творчества, но и спрашивал с них строго. Вслед за Госпремией, появилась дача в сосновом лесу на юге Москвы, куда на лето уезжали Варвара с сыном. Во время очередной встречи со Сталиным, тот вздохнул:
— Вот, товарищ Жуков, удачно вы пристроились! Вас бы в Москву забрать, так ведь на своём месте Вы гораздо нужнее! — но, ещё одну звездочку на погоны пришлось добавлять после этого разговора. Выше звание на флоте имел только Кузнецов. Все его заместители и командующие флотами имели на одно звание ниже, чем Жуков. Не всех, конечно, устраивало такое положение, но, памятуя о судьбе вице-адмирала Алафузова, и видя, какое отношение к строительству флота имеет Сталин, все помалкивали. С Кузнецовым у Жукова были хорошие отношения. Из "нефлотских" Владимир Николаевич довольно близко сошёлся с Главным Маршалом авиации Головановым, командующим дальней авиацией и одновременно командующим ВДВ. Поводом для этого послужило создание службы АСС (аварийно-спасательной службы) на Северном флоте, а в то время у авиаторов СФ не было опыта и соответствующей техники для оказания помощи терпящим бедствие судам и кораблям в северных широтах. А ВДВ проводили испытания тяжёлых парашютных систем и для них начали строить тяжёлые транспортные самолёты Ан-8. Их дооснастили для полётов над морем, установив приёмоиндикаторы для системы "Марс", ввели дополнительные частоты в радиокомпасы, и начали испытывать сбрасываемую на парашютах спасательную шлюпку. Кроме того, используя опыт японских самолётостроителей, создали большую летающую лодку Бе-8 на основе самолёта Н11 фирмы Каваниши. Наряду с меньшей лодкой Бе-6, Бе-8 надолго прописались на флоте.