Дротик, пущенный в небо
Шрифт:
Брови прекрасной незнакомки слегка вздернулись вверх, демонстрируя точно отмеренное изумление.
«Хороша! Клянусь Пространством, безумно хороша! Судя по выправке – пилот, ну а согласно логике вещей – какой-нибудь психолог. Но в любом случае общение с ней, явно пойдет на пользу моему мужскому «эго». Когда подобная красотка жадно ловит каждое твое слово, поневоле возгордишься и почувствуешь себя более значительным, чем ты есть на самом деле…»
– Вы правы, Зей, этот факт достаточно удивителен, и весьма желательно получить ему объяснение. Но хочу подчеркнуть, что он
– «Мы» – подумал пилот. – «Мы! В общем-то, это тоже ей в плюс – свидетельствует об определенной откровенности. Если бы меня хотели подвергнуть психологической обработке, то на данном этапе, она бы всячески избегала, сего местоимения*…»
*Золотое правило следователей и разведчиков – если хочешь успокоить «объект», говори ему «я», если напугать – «мы».
– Что-ж, приятно слышать!
Развернув давно трансформировавшийся в кресло ложемент в сторону замершего на полу «транслятора», Милин широко улыбнулся и продолжил:
– Заранее прошу прощения, за многословие. Подозреваю, что мой рассказ будет достаточно интересным, но долгим…
Глава 6
Орбитальная станция Триллия-8, могла похвастать весьма высоким уровнем комфорта. Искусственная гравитация в три четверти стандартной, бассейны, оранжереи, смотровые галереи, позволяющие любоваться феерическими космическими пейзажами…
Собственно говоря, это была даже не станция, а огромный орбитальный комплекс. В эпоху планетарных перелетов, когда орелиане только-только осваивали свою систему, предполагалось, что наиболее удаленная от Светила планета станет отправной точкой для броска к звездам. Высокая сила тяжести не позволяла эффективно использовать саму Триллию, но отнюдь не препятствовала созданию грандиозных орбитальных сооружений.
Именно с них стартовали первые звездолеты, на досветовых скоростях отправившиеся к ближайшим «соседям» Светила. Но после открытия технологии субпространственных перемещений, потребность в форпосте на границах системы практически отпала.
Корабли нового поколения безо всяких затруднений уходили в прыжки, едва успев покинуть родные верфи. Так стартовал и «Дротик», унесший своего капитана навстречу неожиданным приключениям. Однако теперь, по прошествии ста с небольшим лет, все кардинальным образом изменилось.
Наблюдая со смотровых галерей за панорамой ближнего космоса, Милин обнаружил не менее двадцати искусственных объектов. И это – не считая постоянно курсировавших в различных направлениях кораблей. Похоже на то, что теперь Триллия действительно превратилась в форпост – крепость, стоящую на страже границ «суверенного пространства орелов».
Вторым, не менее удивительным фактом, была полная безлюдность весьма обширных зон орбитального комплекса, выделенных для временного обитания нашего героя. Шла уже вторая неделя после возвращения в лоно родной цивилизации, но чтобы перечислить хотя бы «визуальные контакты», хватило бы пальцев одной руки.
За исключением Илании – так звали красотку, первой узревшую рейд-капитана, Зей «пообщался» с тремя врачами, курировавшими его в процессе всесторонних медицинских исследований (причем непосредственный контакт с пациентом осуществляли киберы) и еще одним типом, профессию которого пилот так и не смог определить.
Естественно, уже на исходе третьих суток, Милин потребовал объяснений. Он был готов к любому карантину – в конце концов, даже гипотетическая возможность переноса агрессивных ксено-бактерий и вирусов, оправдывала любые защитные меры. Но ведь тут имела место еще и полная информационная блокада!
Пилоту не предоставили никаких сведений о жизни родной планеты. За исключением развлекательных фильмов столетней (да, да, именно столетней!) давности, он не получил ничего! Правда Зею было твердо обещано, что «особый период» продлится не более десяти стандартных суток, после чего ему будут даны самые исчерпывающие объяснения.
Разумеется, это было лучше, чем ничего, но в одиночку бродить по оранжереям, плавать в огромном, абсолютно пустом бассейне, есть в столовой, рассчитанной как минимум на сотню человек, оказалось достаточно серьезным испытанием для психики.
Впрочем, к исходу пятых суток пилот привык, и вторая половина «особого периода» оказалась легче первой. Здорово выручало общение с Иланией. Медицинские процедуры и обследования довольно быстро закончились и девушка оказалась единственным собеседником, готовым общаться с «гостем из прошлого» в любое время суток.
Однако если уж быть до конца откровенным, ее интересовал не только Зей. Многие вопросы предназначались Витрасу, и пилоту оставалось только недоумевать, в то время как дикарь подробно рассказывал прекрасной орелианке о своей жизни. Чтобы процесс проходил без посредников, Зей на это время предоставлял хатрусу контроль над телом.
Ощущение было интересным, хотя отчасти и жутким. Жесты, походка, голос – все становилось другим. Разумеется, сознание того, что именно он контролирует ситуацию и может в любой момент «поставить дикаря на место», то есть вернуть себе контроль над телом, несколько успокаивало, но все-же…
Особенно поразил Милина эпизод, когда Илания попросила хатруса продемонстрировать приемы ближнего боя. В процессе своей жизнедеятельности, юноше приходилось быть не только охотником, но и воином. С ближайшими соседями хатрусы старались жить в мире, но периодически приходилось уничтожать появляющихся в их угодьях «чужаков».
Для Сломанного Копья это было обычным делом – таким же, как удачно сразить оленя или отбиться от хищника. И вот, уступая настойчивым и совсем непонятным для пилота просьбам Илании, он продемонстрировал свои навыки «в деле»…
Андроидоподобный киборг, выступающий в роли противника, оказался хорош. Облаченный в синтетические, неотличимые от настоящих шкуры, так же, как и Витрас вооруженный копьем и топором, он стремительно ринулся в атаку, издав яростный боевой клич. И если Милин заметил и неестественную неподвижность лица, и стеклянный отблеск видеодатчиков, заменявших глаза, то его «партнеру» некогда было обращать внимание на подобные мелочи.