Дровосек, или Человек, наломавший дров. Книга первая
Шрифт:
– Ну, с такой постной рожей только картошку на кухне жарить. – По своему достоинству оценил Андрон встреченного на своём пути через кухню, местного третьеразрядного повара и по своему спортивному совместительству боксёра… А вот имя его Андрон так и не вспомнил и на основании этого, беспощадно (у нас строгие правила, нужно представляться) вычеркнул его из списка на роль статистов. Далее Андрон минует кухню, где он успевает придраться не только к этому, как его там, в общем, боксёру, а ко всем тем, кого он там встретил.
– Не вижу улыбок и энтузиазма на лицах! – звучно напряг и поспешил радоваться за себя работников кухни Андрон. – Люди сюда пришли не на ваши кислые физиономии глазеть,
Ну а там, хоть и не так жарко, как на кухне, но всё же вспотеть можно от всего того что там происходит. Ну а что там происходит, то всё как обычно в такого рода заведениях – столкновение противоположных взглядов друг на друга со стороны работников кафе и клиентов, и их мнений на тот или иной продукт, где иногда случаются совпадения и то по причине заинтересованности работников кафе; и всё это вслух и не скрывая.
Что же касается Андрона, то за ним особого места здесь на раздаче не было закреплено и, пожалуй, многие работники кафе сказали бы после своего увольнения, что его появление здесь всегда не к месту, и вообще, эта козлина, только своим присутствием всем мешает и так не по-медицински раздражает, что хочется его отправить на долго-долго в медицинские палаты, всё же Андрон считал иначе – здесь везде, самое его место. А всем этим будущим уволенным недоработникам, он посоветовал бы знать своё место, а иначе он им укажет на их новое, там за дверями место не работы.
И стоило только Андрону появиться, то по лицам сотрудников заведения сразу стало ясно, чего им дополнительно стоит и обязательно в дальнейшем будет стоить это появление столь к ним внимательного, управляющего заведения Андрона. Чего-чего, а спуску Андрон никому не даст, даже если ты готова на многие отступления от корпоративных правил, там, в тёмном углу подсобки. Но Андрона всеми этими привлекательными предложениями не отвлечёшь от выполнения своих служебных обязанностей, он даже там, в подсобке, всё потраченное на него время со стороны подчинённой, запишет ей в счёт обеденного перерыва. Ну а при виде огрехов и оплошностей своих подчинённых, Андрон не прикрикивает на них или же кулаком в нос не указывает на то, что тебя, подлец, клиент заждался, а одного его прискорбного взгляда на этих олухов им хватает, чтобы понять, как низко пал их коэффициент трудового участия, который так влияет на их зарплату.
Но на этот раз он не сразу принимается за это, так успокаивающее его нервы дело, а он для начала решает успокоить в себе своё второе, а может и всё первое, продюсерское я, непременно требующее найти актрису на роль героини в его новом фильме. А всё дело в том, что для Андрона с некоторых продюсерских пор, уже в порядок вещей вошла придуманная им тут прямо на месте, игра под названием «Американка». Так он для начала, среди массы посетителей кафе проводил свой своеобразный кастинг на роль главной героини драмы «Американки», а затем, выбрав наиболее подходящую девушку для этой роли, по правилам игры «Американка», и воплощал (!), а точнее будет сказать, через эту героиню подавлял все свои безумные идеи. А если знать, что Андрон в душе страшился противоположного пола (а вся эта его показная удаль, была всего лишь прикрытием его страха), то не трудно догадаться, на чём основывались и каковы были эти его фантазии.
Ну а так как для этой роли здесь за раздачей и на кухне совершенно никто не подходил – а ведь Андрон принимал единоличное решение при приёме на работу сотрудников – то было естественно, что он посмотрел в зал, чтобы там для начала обозначить претенденток на эту роль. Где вдруг неожиданно и наталкивается на пристальное к себе внимание со стороны одной весьма привлекательной молодой особы, сидящей в компании и не пойми кого (он сидит спиной к нему). И хотя Андрон всегда считал, что он достоин и не такого к себе внимания, всё же этот пристальный взгляд со стороны этой определённо красотки, вызвал у него свои сердечные сомнения.
– А может это обман зрения. И она просто смотрит в мою сторону, а мне почему-то кажется, что она из всей массы людей у раздачи, выбрала именно меня? – совсем не по продюсерски заволновался про себя Андрон. И дабы не стать жертвой ошибки своего самообмана и зрительной иллюзии, Андрон не спеша, с видом занятого человека, ну чтобы не спугнуть никого, держа под контролем её взгляд и заодно высчитывая баллистическую направляющую ей взгляда, начинает озираться вокруг себя, в поиске того гада, на кого ещё мог бы упасть взгляд той незнакомки. Но там и там нет никого из тех, кого бы Андрон возненавидел всей своей продюсерской душой (а Андрон, хоть ещё себе и не признался в том, что он уже выбрал ей на роль героини, но внутренне сделал выбор) и он с той же занятостью начинается возвращаться назад, как вдруг на его пути встаёт ещё один направленный на него взгляд.
– Вот чёрт, Рита! – вздрогнув от этой новой неожиданности, Андрон успел только чертыхнуться, а вот скрыть то, что он был застан ею врасплох, то этого он не успел сделать. И в результате этого, эта его знакомая Рита, у которой до всего есть дело и какое-то особенное дело до него, раз она ему постоянно встречается – а вот какое она не спешит ставить в известность Андрона, предпочитая его оговорками и недомолвками испытывать на прочность – заметила по испуганному лицу Андрона, что что-то здесь не так. А как заметила, то сразу, да так заметила причину этого не так, что уже Андрон этого не заметить не смог.
– Ну, смотри Андрон, не засмотрись. – Едва заметно покачав головой, нахмурив свои брови, вполне ясно дала понять Андрону Рита, что она несчастная жертва его пренебрежения и невнимательности к ней, наконец-то, прозрела на его ветреный счёт. И прикусив так сильно свою губу, что пришлось вмешаться её руке, показала ему, что не даст ему спуску.
И, конечно, Андрон потрясён всем им увиденным и при этом ему совершенно непонятно, на каких, таких основаниях, эта Рита решила возложить на него столь многообещающие надежды. И Анрон даже готов под присягой поклясться, что он ничего такого ей не обещал и даже о ней не думал в таком невероятном качестве (на этом месте он был не слишком убедительным, да ещё эта невероятная оговорка, а это наводит на некоторые нехорошие мысли насчёт невиновности Андрона – он всё же о ней думал).
И Андрон было уже хотел успокоиться после того, как он, конечно только в мыслях, подняв руку над чем-то тем, над чем там, в суде, клянутся, произнёс самые свои веские аргументы в защиту себя: «Ваша честь, *ля буду, никогда я об этой Рите, в никаком качестве, ни одетым, ни раздетым не думал. И если до конца быть честным, то мне даже противно о ней думать», – как вдруг он замечает лицо судьи, перед которым он так распалялся и потрясённый увиденным – судья один в один похожа на Риту – поняв, какую он допустил оплошность, – надо было говорить «ни в каком качестве, а не в никаком», – от боли в ноге приходит в себя. Где видит перед собой Свята, а не судью Риту. Что ни в коей мере не облегчает его положения, а наоборот требует от него ответа.