Дровосек, или Человек, наломавший дров. Книга первая
Шрифт:
Ну а у Андрона на этот экономический счёт есть что сказать, и тут не при чём, что у него экономическое образование и он во многом не согласен с монетарной политикой центрального банка и своего прямого руководства, которое вечно ссылается на эту странную политику центрального банка, из-за которой они не могут поднять на должный уровень его зарплату, а просто Андрон работает на передовом фланге экономики, у прилавка, с людьми, и видит всю эту монетарную политику в действии.
При этом не надо забывать о том, где работает Андрон – в кафе быстрого питания, со своей линейкой цен, которая своей доступностью и быстротой обслуживания, из огромной массы едоков отмеряет свой контингент, – а это всё на нём сказывается. Да так сказывается, что Андрон, видя каждый день вокруг себя
Но у Андрона нет времени на большее, он, как и всё современное поколение, больше всего на свете боится отстать. А вот от чего, то на этот вопрос никто не ответит, а всё потому, что на бегу не до ответов, да и вообще, нечего отвлекать пустой тратой времени, вопросами – нынче все всё и обо всём знают в гугле, а задаваться вопросами могут только люди отсталые, у которых нет прямого доступа к всемирной сети, с его всезнанием.
Так что при такой первоначальной настройке своего взгляда на всё вокруг, которое он, как все энергичные молодые люди, стремящиеся к другому более для них подходящему вокруг, ненавидит всеми фибрами (в этом месте без этого волнующего слова не обойтись, даже если его значение так и остаётся для всех не понимаем, но оно так цепляет) своей души, он видит то, что уже себе надумал. А так как мысли у него всё сплошь негативного качества, то и видел он всех вокруг в негативном виде и качестве – вот с кинопродюсерами Андрон нашёл бы много чего общего, они с теми же настройками смотрят на мир кино и около киношную публику (оттого Андрон и мечтает стать хоть каким-то продюсером).
– Вот был бы я кинопродюсером, то тогда бы жизнь в наше серое и безжизненное кино точно вернулась. – Закидывая ноги на стол, как это всегда делают детективы и самые приличные люди из кино, заложив руки за голову, откинувшись назад, мечтательно размышлял Андрон на досуге у себя в кабинете. – Я бы им всем показал, как надо и кого надо снимать в кино. – Андрон быстро в уме сделал небольшой кастинг из претенденток на роль в его новом, пока ещё без названия фильме, – а потому что его новый фильм находился на стадии формирования и ещё даже сценарий не подобран, – пустив слюну, Андрон продолжил размышлять.
– Не знаю как другие кинопродюсеры, – Андрон с теплотой вспомнил несколько отечественных режиссёров, чьей торговой маркой были их пышные усы, затем критичным взглядом мысленно окинул молодую режиссёрскую поросль, которые ещё до усов недоросли и оттого снимают всякую лысую пошлость, и как итог всему, с долей завистливого и мстительного восхищения, мысленно заглянул в глаза самого что ни на есть настоящего продюсера, того самого, кому в глаза никто не решался заглянуть, а за глаза всегда в чём-то таком продюсерском подозревали, – а я считаю, что любое кинопроизводство нужно начинать с подбора актёров. И даже готов собственноручно приступить к подбору актёров. – Рассудил Андрон, мысленно подмигнув тому настоящему продюсеру, кто по западной привычке, когда их продюсеров застают врасплох, отправился лечиться в клинику от своей привычки по продюсерски себя вести и мыслить.
– Привычка у меня такая, а может даже и зависимость от этой привычки. А так я совсем безобидный продюсер и желаю всем только одного, мира по максимуму. – Оправдывался или сам себя убеждал, что и не поймёшь, говорил этот настоящий продюсер, забираясь в свой чёрный лимузин.
– Знаю я этих му-му. – Усмехался Андрон, вспоминая этого настоящего продюсера. Как вдруг его озаряет до чего же потрясная мысль. – Так ведь на продюсерском фронте открылась свободная вакансия! – ахнул про себя Андрон, чуть не свалившись со стула. – А это значит… – многозначительно пробормотал Андрон и, посмотрев на своё отражение в экране стоящего на столе монитора, задался вопросом. – А если не я, то кто?! – Но вспомнив, сколько на это продюсерское место желающих, где многие из них куда как более впечатляюще выглядят, чем он, выразительно вздохнув: «Да, не хватает во мне той красочной животности и скотства, которые являются отличительной характеристикой настоящего, а не сосунка, продюсера», – вернулся к своему на досуге продюсерству и приступил к подбору актёрского состава к своему новому фильму.
– Да уж. – Вздохнул продюсер Андрон, окинув взглядом первые лица отечественного кино. – С таким актёрским составом, на чьи рафинированные клиническим фотошопом, откормленные контрактами рожи, без мысленного подсчёта, чего всё это им стоило, и что будет стоить их участие в картине, не посмотришь и дольше минутного рекламного ролика не снимешь. – Это в Андроне заговорила его хозяйская жилка, которая и позволила ему стать кинопродюсером. А так как Андрон только начинающий продюсер, то ему больших денег не выделяют, и он вынужден всё считать и экономно подходить к выбору актёров – оттого наверное, у него такой скептицизм на их счёт.
И только сейчас кинопродюсер Андрон, приступив к подбору актрис – он как джентльмен, всегда вперёд пропускает дам – понял, как оказывается тяжела кинопродюсерская доля. Он вынужден выбирать между зовом своего сердца и зовом своего желудка. А это очень и очень сложный выбор, когда находишься под перекрёстным огнём взглядов этих двух непримиримых антиподов, и нет никакой возможности утаить от них свои взгляды на выбор актрис.
Вот, к примеру, на роль ведущей героини выдвигается и само собой, как это всегда делается на кастинге, демонстрирует всю себя во всех своих обличиях (подходящих, неподходящим это будет решать Андрон) только что сошедшая с провинциальной электрички, желающая стать актрисой, девственной красоты красотка Маша. При виде которой у Андрона всё внутри так сильно потеплело, что его мгновенно пробил пот.
И Андрон, запотев не только лбом, но и мыслями, как это делают познавшие продюсерскую славу ни на что в физическом плане уже не способные продюсеры, уже хотел было махнуть рукой и сказать: «Заверните, берём!», – как отвечающий за его достаток желудок, вдруг спохватился (а между тем не вдруг, а когда у Андрона при виде Маши заодно прихватило и под ложечкой, а эта ложечка понятна на чьей стороне, то о движениях души Андрона уже всё где надо знали) и через животный позыв так ему напомнил, что Андрон был вынужден воздержаться от такой своей поспешности, которая могла привести к непоправимым последствиям для его штанов.
И понятно, что Андрон вынужден сдерживать себя и мучить Марию своей нерешительностью. А на неё между прочим, как она сама говорит, и другие продюсеры заглядываются. И если Андрон такой жестокий насчёт неё продюсер, то она не будет ждать и примет предложение более сердечного и к тому же добряка (а потому что он толстый), кинопродюсера Минаева.
– Так что хорошенько подумайте, Андрюша. У вас на всё про всё, есть, – тут Маша смотрит на свою руку, где должны быть скорей всего часы. Но их там нет (наверное, она их в ломбарде заложила, чтобы было на что поесть) и тогда она смотрит на другую руку. Где в отличие от первой руки, есть часы. Но такое поведение Маши совсем никак не удивляет Андрона, разумно посчитавший, что это такая её актёрская игра. Между тем Маша приближает к себе руку с часами, смотрит на часы и, переведя свой чем-то всполошенный взгляд на Андрона, даже не говорит, а кричит на него: Андрон. Нет больше времени, вставай! – И не успевает Андрон понять, что сейчас произошло, как его ум оглушает звонок телефонного будильника и Андрон, проснувшись на рабочем, а не на продюсерском стуле, с прискорбием возвращается в свою не кинопродюсерскую реальность.
Но все эти его мечты больше мотивировали Андрона на то, чтобы смотреть на свою настоящую реальность в негативном свете и больше никак. Хотя в некоторых особых случаях, как, например, вчера, он под воздействием ещё не выветрившихся мыслей после такого кинопродюсерского сна, не сразу смог настроиться на свою настоящую, а невыдуманную реальность, и смотрел на окружающее его вокруг и присутствующих в этом вокруг людей, не только волком, но и тем своим критическим взглядом, которым он смотрел на выдвигающих свои кандидатуры на роль в его кино актёров.