Друг
Шрифт:
– А кто такой Лешка? – перебил Таранов.
– Да… так, – слабо махнул рукой Славка, – раздолбай один, студент-ухажер. Его, мол, шприц… В общем, уже были в Ирине перемены некоторые. Интерес к учебе пропал, раздражительная стала и вместе с тем апатичная, безразличная ко всему. Но я-то думал: переходный возраст, бабские штучки… ты понимаешь?
– Да, Слава, понимаю.
Таранов встал и закрыл окно. Сразу стало заметно тише. В тишине засвистел чайник.
– Кофе будешь, Слав?
Славка пожал плечами: давай. Иван поставил на стол кружки, сам насыпал Славке и себе растворимый кофе, сахар.
– А деньги? – спросил он. – Откуда деньги, Слава? Героин требует очень больших денег. Где Рыжик их брала?
– А-а, деньги… Вот тогда-то Лида и забеспокоилась, когда стали пропадать и деньги, и вещи кой-какие. Ведь у нас в доме все на виду. Никто ничего не прячет, заначек не делает. Ты же знаешь (Таранов кивнул). И вдруг Лида обнаружила, что пропал кулончик золотой… Ну, Ира опять выкрутилась. Сказала, что взяла поносить и потеряла. Поругали и забыли… А потом, на днях, обнаружилась еще одна пропажа… снова ложь… И еще. И снова ложь. Ну, тут Лидка взяла ее в оборот. Она расплакалась и созналась… Господи! Ну почему Ты наказываешь меня?
Славка замолчал, взял из пачки вторую сигарету. Таранов бросил взгляд на часы.
– Торопишься? – спросил Славка. Виновато как-то спросил.
– В общем, – да. Нужно ехать. Ты извини, Слава.
– А куда едешь?
– В Белоруссию. Встретить на границе и сопроводить трейлер с грузом… через 2-3 дня вернусь.
– А сейчас-то куда? Может, в машине по дороге поговорим?
– Хорошо. На проспекте Славы я человека подберу, но дотуда можем ехать с тобой… устроит?
– Да, – сказал Славка благодарно, – очень даже устроит.
– Ты пей кофе. А я по-быстрому оденусь.
Таранов прошел в комнату, быстро оделся и подхватил с вечера собранную сумку. Несъеденные сосиски и яичницу сунул в холодильник.
Вдвоем они спустились вниз. Гроза ушла дальше, на восток, но ливень все еще продолжался. К Славкиной «двойке» они бежали бегом. Потом на «двойке» добрались до стоянки и пересели в Иванову «Ниву». Потоки воды заливали лобовое стекло.
– Что же мне теперь делать, Ванька? – спросил Славка.
– А что сама Иришка говорит? – ответил вопросом на вопрос Таранов. Он задним ходом выбрался из ряда, развернул машину и повел ее к выезду со стоянки.
– В каком смысле? – спросил Славка.
– Ну, есть у нее желание завязать с героином?
– Желание есть. Она, собственно, уже переломалась…
– Так в чем проблема? Думаешь, не выдержит?
– Думаю – да, не выдержит.
– Но ведь переломалась же…
– Ты, Ваня, не понимаешь. Ломка – это не самое страшное. Ломка – это три-четыре дня мучений. А потом наступает депрессия. Она куда страшнее ломки. И, как правило, снова появляется героин. Да и дружки-подружки… они ведь тоже…
– На игле?
– Кто на игле, кто еще какую дрянь курит, нюхает, глотает…
Таранов тихо выругался, просигналил какому-то идиоту на «мерсе», который вдруг резко метнулся из левого ряда. «Мерс» тоже засигналил и ушел вперед. Задние габариты дробились, рассеивали яркий малиновый свет в брызгах воды.
– Что можно сделать? – спросил Таранов. – Лекарства? Лечение?
– Для начала ее необходимо куда-то увезти, изолировать от этой среды.
– В чем вопрос, Слава? Бери отпуск и поезжайте ко мне на озеро… Там наркотиков точно нет. Через неделю и я подъеду.
– Нереально, Ваня. У нас сокращение на носу. Понимаешь? Как только я попрошу отпуск, меня сразу ногой под зад.
– Понятно. Ну, а Лида?
– А у нее наоборот – завал работы. Ей просто отпуска не дадут.
– Ну вы даете, ребята.
Славка промолчал. Он курил, смотрел на непрерывно взмахивающие дворники.
– Ладно, – сказал Таранов, – у меня отпуск через неделю. Отпустишь Ирину со мной?
– А ты, – вскинулся Славка, – ты бы взял ее с собой?
– Почему нет?
– Ванька, – ответил Славка, – это было бы так здорово! Она же тебя с детства уважает. Ты для нее идеал мужчины.
– Да ладно тебе… Ежели так, то и хорошо. Переговори с Лидой и, разумеется, с самой Иришкой. Сегодня у нас вторник, в пятницу я сдаю дела и – можем ехать… лады?
– Лады, – ответил Славка. Кажется, у него повеселел голос.
На углу Пискаревского и Непокоренных мигали огни аварийки. Воткнувшись изувеченной мордой в колесо «КамАЗа», замер «мерс». Возможно, тот самый, что обогнал «Ниву» минуту назад… Начинала собираться пробка.
– Где она брала наркотики? – спросил Таранов.
– В соседнем доме, – ответил, помрачнев, Славка. – Она говорит, что нынче это вообще не проблема. В каждом дворе есть продавец. На всех рынках тоже продают. В метро. На дискотеках.
– Суки, – пробормотал Иван.
– Слушай, Ванька, а может, мне его в милицию сдать?
– Барыгу-то?
– Кого? – переспросил кандидат технических наук.
– Я имел в виду продавца, – объяснил Таранов.
– Да, и я тоже… может, его сдать?
– А это, по-твоему, решит проблему?
– Н-не знаю, но и оставлять подонка на свободе нельзя.
Таранов промолчал. Некоторое время ехали молча. Дождь стихал, но воды налилось уже немало, на дороге стояли лужи, пахло листвой, свежестью.
– А как ты думаешь, Ванька, куда мне обратиться? – сказал Славка.
– В смысле?
– В смысле сдать этого… барыгу.
– Вариантов полно: от «02» до ОБНОН.
– Что такое ОБНОН?
– ОБНОН, господин ученый, есть отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Но, думаю, достаточно позвонить в РУВД, в уголовный розыск… а они уж сами разберутся.
– Ага, верно… только вот что я им скажу? Я даже фамилию этого барыги не знаю. Только имя – Витек. Да еще то, что живет в соседнем доме, напротив меня… на последнем этаже.