Другая сторона времени. Осада вечности. Дальние берега времени.
Шрифт:
В первые два часа Дэн, однако, ничего предпринять не смог, так как оказался связанным служебными обязанностями. Потом, когда появилось время, выяснилось, что киприот куда-то исчез. В офисе его не было. Не оказалось его и у Пэт. И даже в зале, где ученые устанавливали свои математические модели, его тоже не было. Когда Дэн заглянул к Розалине Арцыбашевой, старушка занималась отжиманиями от пола.
— Вам нужна я? — спросила Розалина, поднимая голову.
— Вообще-то я ищу доктора Папатанассу.
— Зайдите в столовую, — сказала она, и именно там Даннерман
Грек прибег к тактике активной обороны.
— Надо же поддерживать необходимый уровень сахара в крови, — заявил он.
— Мысль хорошая, — согласился Даннерман. — Не возражаете, если я к вам присоединюсь? — Взяв шербет, Дэн подсел к столику Папатанассу. — Я вроде как ищу вас. Знаете, смотрел вчера эти записи с сообщениями из космоса…
— Те, со странного вида существами?
— Да, и ничего не понял насчет Большого сжатия.
— А-а, — удовлетворенно протянул ученый. — Все на самом деле очень просто. Вселенная расширяется, в будущем она снова сожмется; вот и все. Конечно, — продолжал он, — математические расчеты довольно сложны. Вообще-то это тема моей дипломной работы. Не знали?
Даннерман знал, но не видел причин признаваться в этом.
— Для предсказания движения только в нашей галактике в следующие пятьдесят квадриллионов лет необходимо использовать симплетические интеграторы. Слышали о проблеме трех тел? А мне пришлось решать проблему двухсот миллионов тел.
Он хихикнул, и Даннерман усилил нажим.
— Я так и не понял вот чего: когда Вселенная снова сожмется, то во что она превратится?
— А-а. — Астроном ненадолго задумался, слизывая с верхней губы соус. — Ну, видите ли, когда все начинает сходиться к одному центру, имеют место огромные скорости и давления. Во-первых, вся материя спрессовывается. Во-вторых, сжимаются ядра атомов. Они становятся новой формой очень плотной материи, характеризующейся временной стабильностью. Вы следите за моими рассуждениями?
Даннерман кивнул, хотя и без особой уверенности.
— Отлично. Интересно, что некоторые исследователи одно время полагали, будто подобное может произойти и в обычном ускорителе частиц. Они называли такое состояние «материей Ли-Вика» и опасались, что она втянет в себя все остальное. Возможно, вся Земля превратится в материю Ли-Вика. — Папатанассу вытер салфеткой губы и усмехнулся. — Они ошибались. Ни один ускоритель не способен достичь таких сил, хотя при Сжатии…
— И тогда?..
— Ну, тогда… — Папатанассу кивнул. — Да, это, пожалуй, возможно. Не в форме материи Ли-Вика, нет; сейчас все твердо уверены, что она в конце концов не существует. Скорее, в форме материи, состоящей из кварков… вы знаете, что такое кварк?.. Так вот, материя станет действительно очень плотной, и при этом плотность ее будет возрастать. Вы даже представить себе не можете такой плотности.
— Как в черной дыре? — рискнул предположить Даннерман.
— Намного плотнее, чем в черной дыре! Понимаете, в ней будет заключена вся Вселенная, потому что, как только она начнет формироваться, все вокруг будет превращено в так называемую «странную материю». Знаете миф о царе Мидасе? Все, к чему он прикасался, обращалось в золото. Так и здесь. Но просуществует такая материя лишь долю секунды, потому что у нее будет чисто положительный заряд при отсутствии электронов, и она взорвется, как бомба. Я ответил на ваш вопрос?
— М-м, да. — Даннерман откашлялся. — В этой части, по крайней мере. Забавно, вы упомянули о бомбе.
Папатанассу нахмурился:
— Извините?
— Меня расспрашивали о вас, — солгал Даннерман. — И этот человек тоже говорил о бомбе. Кстати, у вас есть брат?
Астроном уже не улыбался.
— Не понимаю. Кто вас расспрашивал?
— Не знаю. Наверное, грек. Я пил кофе в барс внизу, а он сел рядом и спросил, знаком ли я с вами. Мне, наверное, следует рассказать обо всем доктору Эдкок?
— Боже, нет!
— Она может разыскать этого человека и принять какие-то меры. Он говорил о вас очень неприятные вещи, доктор Папатанассу.
— Нет! Пожалуйста, не надо, — жалобно простонал астроном.
— Ладно… — начал было Даннерман, но остановился, услышав сигнал коммуникатора; его вызывали по внутренней системе связи. Что ж, самое время остановиться; крючок заброшен, рыба клюнула. Пусть киприот немного поразмышляет.
— Просят срочно позвонить, — сказал он. — В любом случае, сегодня я уже ничего не сообщу доктору. Однако мне надо все обдумать. Как насчет того, чтобы продолжить разговор завтра? Здесь? Неплохая мысль, да? И спасибо за объяснения.
Звонил Герд Хаузевиц из института Макса Планка, и голос его звучал обиженно.
— Вы обещали переслать материалы по экспедиции на «Старлаб».
— Знаю, Герд. Я оформил запрос.
— Мы же сразу предоставили вам запрошенную информацию.
— Конечно. Что я могу вам сказать? Не знаю, как там у вас, а здесь, чтобы кто-нибудь пошевелился, требуется немало усилий и времени.
— Понимаю, Даннерман, просто… — Герд оглянулся через плечо и заговорил тише. — Мое начальство очень этим заинтересовалось. Наверху недовольны тем, что я отправил материалы, не получив сведений от вас. Положение у меня нелегкое.
— Сделаю что смогу.
— Пожалуйста.
— Обещаю. — Дэн повернулся, отключив связь, и с удивлением обнаружил у себя за спиной китайского астронавта, капитана Джеймса Пен-Цзы Лина.
Китаец широко улыбался:
— Я должен перед вами извиниться.
— За что?
— Я был груб утром, вел себя по-хамски… Вся эта бюрократия, визит в посольство, разные дела… Так что давайте начнем с начала, о'кей?
— Буду рад, капитан Лин.
— Просто Джимми, ладно? Послушайте, вы свободны в перерыве? Похоже, нам придется какое-то время работать вместе, а я люблю узнавать новичков получше. Тем более что новичок — кузен Пэт. Говорят, здесь за углом есть какой-то неплохой ресторанчик с экзотической кухней.