Другая сторона

Зевин Габриэль

— Ты говоришь, что влюбилась в друга? Ты пытаешься мне что-то рассказать, Лиззи?

Щеки Лиз горят.

 – Мои интересы исключительно антропологические, — отвечает она.

— Антропологические, да?

Его глаза светятся неуместным по мнению Лиз весельем.

— Если ты не собираешься быть серьезным, я ухожу! — возмущается она.

— Боже мой, какие мы нежные! Разве не может быть немного веселья между друзьями? — Так как он терпит фиаско из-за настроения Лиз, Кертис сдается. — Ну хорошо, милая, давай поговорим о любви.

— Итак?

— По-моему скромному

мнению, любовь — это когда он, она или кто бы то ни был верит, что не может жить без него, нее или кого бы то ни было. Ты умная девушка, и я полагаю, что в этом нет ничего, чтобы ты не слышала раньше.

— Но, Кертис, — протестует Лиз, — мы мертвы! Нам постоянно приходится жить без любимых людей, и мы не перестаем любить их, а они не перестают любить нас.

— Я сказал «верит». На самом деле никто не нуждается в другом человеке или любви другого человека, чтобы выжить. Любовь, Лиззи, это когда мы абсурдно убедили себя, что нуждаемся в этом.

— Но Кертис, разве это имеет отношение к тому, чтобы быть счастливым, заставлять друг друга смеяться и весело проводить время?

— Ох, Лиззи, — смеется Кертис, — если бы это было так!

— Это очень грубо — смеяться над таким естественным вопросом, — говорит Лиз.

Кертис перестает смеяться.

— Прости, — произносит он, кажется, действительно извиняясь. — Просто только тот, кто никогда не влюблялся, может задать такой нелепый вопрос. Давным-давно я решил держаться подальше от любви, и с тех пор я стал гораздо более счастливым человеком.

В автобусе по пути на работу, Лиз размышляет от том, что сказал Кертис. Окольным путем он ответил на ее настоящий вопрос — влюблена ли я в Оуэна? Ответ отрицательный. Конечно, она не влюблена в него.

Оглядываясь назад, она чувствует себя почти глупо. Во-первых, Оуэн влюблен в свою жену. Во-вторых, смех, веселое времяпровождение и чувство счастья не имеют ничего общего с любовью. Лиз чувствует облегчение. Она может продолжать видеться с Оуэном с безопасной убежденностью, что она не любит Оуэна, а он не любит ее.

Все эти любовные дела только создают проблемы.

Лиз решает, что она еще, вероятно, слишком молода для отношений. Она сосредоточится на работе и своих друзьях — и точка.

Да, в каком-то смысле Лиз стало легче. Но в каком-то нет. По правде говоря, ей все же нравилась мысль, что Оуэн может любить ее, даже самую малость.

На следующий вечер после того, как Лиз освоила параллельную парковку, Оуэн обнаруживает, что ему нечем заняться. Он провел около десяти лет в одиночестве и только три недели с Лиз. И все же, он не может вспомнить, что делал по вечерам в течение десяти лет до этих трех недель. Оуэн бродит по квартире. Он занимается домашними делами, за которые люди берутся, чтобы занять время: чистит пространство между холодильником и духовкой длинной деревянной ложкой, которая недостаточно длинная, чтобы достать до цели; подметает под кроватью; пытается читать «Братья Карамазовы» в новом переводе, который пытался прочесть еще до того, как умер, но так и не добрался дальше шестьдесят второй страницы; пытается поставить яйцо на один конец с помощью маленькой горки

соли на кухонном столе (это не сработало); вырезает лодку из мыла и выбрасывает все носки без пары.

Все это занимает час, после чего Оуэн уныло заваливается на диван.

— Ты должен позвонить Лиз, — говорит Оуэну золотистый ретривер Джен. К несчастью, Оуэн все еще не может говорить на собачьем, так что мудрость Джен проходит мимо него.

— Могу поспорить, Лиз и Сэди занимаются чем-нибудь веселым, — произносит Джен. — Почему бы нам не увидеться с ними?

Оуэн не отвечает.

— Оуэн, ты действительно должен научиться говорить на собачьем, потому что я могла бы поведать тебе кое-что, — раздраженно лает Джен. — Ты влюблен в Лиз! Это абсолютно очевидно всем! — Джен скребет входную дверь и воет. — Посмотри, до чего ты довел меня!

— Ты хочешь выйти? — спрашивает ее Оуэн.

— О, ты так думаешь? – саркастично говорит Джен. – Давай, пойдем! Я беру тебя на прогулку.

Джен заставляет Оуэн пересечь весь город, и вскоре они оказываются перед домом Лиз.

Лиз, Бетти и Сэди снаружи украшают дом к праздникам. Лиз стоит на лестнице, подвешивая рождественские гирлянды на крышу. Сэди лает, увидев, как Оуэн и Джен подходят.

— Привет, Джен! Привет, Оуэн! — говорит она.

Оуэн смущенно улыбается Лиз.

— Это была идея Джен — прийти сюда. Я не хочу мешать вам, ребята.

— Ты не мешаешь, Оуэн, — говорит Бетти. Ее любовь к Оуэну возросла с того момента, как он научил Лиз параллельной парковке. Бетти заметила, что уроки вождения сильно улучшили настроение Лиз. — Лиз, я могу закончить сама. Почему бы тебе не поздороваться с твоим другом?

Лиз спускается с лестницы.

— Я как раз собиралась сделать перерыв, — произносит она прохладно.

— Мне жаль, — извиняется он, — это была идея Джен. Надо было сначала позвонить.

— Еще раз спасибо за уроки, — говорит Лиз чуть более дружелюбным тоном. — Мне жаль, что я была таким медлительным учеником.

— Это было удовольствием, — внезапно говорит он неуклюже и неловко. — Когда ты получишь права?

— Ну получается, что на Другой стороне автотранспортное управление по большей части лишает людей прав. Новые выдаются только в каждый второй и четвертый вторник месяца и не в декабре. Мне придется ждать до января.

Оуэн кивает:

— Удачи тебе в этом.

Он крутит обручальное кольцо вокруг пальца, его нервный тик раздражает Лиз.

— Я должна вернуться, чтобы помочь Бетти с гирляндами, — говорит Лиз. — Может быть, ты как-нибудь снова остановишься у моего дома, — улыбается Лиз и уходит.

Оуэн окликает ее:

— Может быть, я буду останавливаться у твоего дома каждый день!

Лиз разворачивается и смотрит Оуэну прямо в глаза:

— Но я думаю, моя параллельная парковка уже на должном уровне, не так ли?

— На самом деле мы не рассмотрели, как делать параллельную парковку, если ты находишься на холме. Сомневаюсь, что тебе придется это делать, но…

— Нет, — прерывает его Лиз, — лучше быть абсолютно уверенным в безопасности, когда дело касается параллельной парковки.