Другая заря (Новый рассвет)
Шрифт:
– А о ранчо? А о ребенке?
Бэннер вздернула подбородок.
– Если понадобится.
Джейк выругался про себя и повелительно наставил на нее палец.
– А теперь выслушай меня, милая барышня, и выслушай хорошенько. Ты испорченная девчонка. Упрямая, как осел. Своевольная. Дерзкая. И гордая. Но в этом споре, Бэннер, тебе не выиграть. Мы поженимся. Сегодня ты потеряла сознание. Это может случиться снова. Работники начнут судачить, и тебе недолго удастся отговариваться операцией. – Он перевел дыхание. – Очень скоро кто-нибудь все вычислит. А когда у тебя начнет
У Бэннер задрожали губы.
– Что-нибудь придумаю, – храбро заявила она.
– Не надо ничего придумывать. Потому что к тому времени мы поженимся. – В его глазах вспыхнул властный огонь. – И в качестве твоего мужа я никому не позволю произнести о тебе хоть одно дурное слово.
Джейк выпрямился во весь рост и сурово добавил:
– А теперь пойди и надень платье, в котором хочешь выйти замуж, потому что мы едем в город. Сегодня же. Это мое последнее слово. И вот что, – он снова погрозил пальцем, – если ты еще когда-нибудь дашь мне пощечину, то жестоко поплатишься.
– Джейк, ты меня любишь?
Нежный вопрос сразу сбил с него спесь. Поза стала более расслабленной, глаза потеплели. Жесткие складки вокруг рта разгладились. Он опустился перед креслом-качалкой на одно колено, взял Бэннер за руку, забыв, что не снял кожаных рабочих перчаток, и покачал головой, ласково посмеиваясь:
– Если бы я тебя не любил, стал бы я терпеть твои выкрутасы?
Она попыталась сдержать улыбку, но не сумела.
– Если бы я давала согласие, судя только по тому, в какой манере мне делали предложение, то вышла бы за Грейди. В нем гораздо больше романтики и лести. – Она протянула руку и сняла с Джейка шляпу. Провела пальцами по волосам, белым, как лунный свет. – Он дарил мне цветы и конфеты, твердил, какая я красивая. Говорил, что Бог, посылая меня на землю, похитил с неба одного из ангелов.
– Этот болван говорил такое?
Джейк был настроен скептически.
– Смысл был таков.
Джейк вгляделся в лицо Бэннер. Зажав зубами средний палец, стянул перчатку и провел рукой по бледной щеке. Его голос дрожал от сдерживаемых чувств:
– Знаешь, я тоже считаю, что ты красивая. Я такой женщины не заслуживаю. Мне нравится быть с тобой в постели. Впервые в моей жизни это для меня что-то значит. Мне хотелось бы каждую ночь ложиться и просыпаться рядом с тобой. Я хочу увидеть, как ты кормишь моего ребенка.
Джейк склонился и поцеловал Бэннер в грудь, сначала нежно, потом все настойчивее. Наконец он опустил голову, уткнулся лицом ей в колени.
– Когда док мне сказал, я едва смог поверить. Я так волновался, так боялся потерять тебя, что не было сил думать о ребенке. Но позже, когда ты спала, а я сидел рядом и думал о нем, внутри у меня стало так тепло и сладко, что я едва не расплакался. Никогда бы не поверил, что у меня может быть ребенок. Если будет мальчик, надеюсь, он окажется похож на Люка. А если девочка… своими руками убью негодяя, который сделает с ней то же, что я с тобой. – Он поцеловал Бэннер в живот, поднял глаза и взглянул ей в лицо. – Я не очень-то гожусь в мужья, милая ты моя. Мне нечего тебе предложить.
Слова Джейка были поэмой. Они звучали в ушах Бэннер как сладчайшая любовная песня. Она с радостью вышла бы за него, и поскорее, пока он не передумал, но гордость не позволяла.
– Ты женишься на мне не только из-за ребенка? Я не хочу, чтобы зимними вечерами ты сидел со мной у камина с видом мученика и страдал, что не можешь пойти покутить с друзьями-ковбоями.
– Покажи мне мужчину в здравом уме, который предпочел бы кутить с друзьями-ковбоями, а не лечь в постель с Бэннер Коулмэн. – Его шутка разгладила морщинку между ее бровей, и он ответил серьезно: – Нет, Бэннер. Это не из-за ребенка.
Потом наклонил голову, стесняясь своих чувств.
– Правду сказать, я рад, что могу использовать ребенка как предлог для свадьбы. Я давно подумывал, как бы нам пожениться, но это казалось невозможным.
Бэннер соскользнула с кресла и встала рядом с ним на колени.
– Джейк, я так тебя люблю.
Они поцеловались, сначала тихонько, словно проверяя, крепко ли перемирие. Потом страсть, поселившаяся в них навсегда, ставшая частью их души, жаром сплавила их губы.
Наконец Джейк отстранился.
– Пойди сделай все, что положено невесте перед свадьбой. – Он улыбнулся. – Я скажу парням, что мы едем в город.
– Сколько у меня времени?
– Полчаса.
Бэннер поспешила в дом, чтобы помыться и переодеться. Расчесывая волосы, она вдруг поняла, что Джейк так по-настоящему и не объяснился ей в любви.
…– Куда мы едем?
– Сидите смирно, миссис Лэнгстон. Хочу вам кое-что показать. – Они ехали в повозке.
Правил Джейк. Они возвращались на ранчо другой дорогой.
– Сюрприз?
– Считай это свадебным подарком.
– Один у меня уже есть. – Бэннер гордо подняла левую руку, на которую Джейк во время церемонии бракосочетания надел тонкое золотое колечко. – Когда ты его купил?
– В тот же день, как выправил лицензию.
– Значит, ты был уверен, что я соглашусь.
– Надеялся, – возразил он и запечатлел на полураскрытых губах жены нежный поцелуй. Почувствовав теплое влажное прикосновение ее языка, он застонал. – У тебя совсем нет стыда?
– Когда дело касается тебя, то нет. – С минуту Бэннер разглядывала пейзаж. – Наверное, я не лучше Ванды Бернс.
Джейк обернулся.
– Я тебя выпорю, если будешь себя с ней сравнивать!
– Но это так. У нее был ребенок от мужчины, за которым она не была замужем. И у меня тоже. Так в чем разница?
– Разница огромная! – воскликнул он. – У тебя был только один мужчина. Это главное.
Боевой дух Бэннер улетучился. День был чудесным, она была счастлива и совсем не хотела спорить. Она прижалась к руке Джейка и положила голову ему на плечо.
– Да, у меня был только один мужчина. И я, наверное, уже любила тебя, когда той ночью пришла в конюшню. Иначе я бы ни за что так не поступила.