Другая заря (Новый рассвет)
Шрифт:
Бэннер поставила левую ногу в стремя, дотянулась до передней луки седла. Мелькнуло округлое, обтянутое юбкой колено, затем, как ее учили, поерзала в седле, усаживаясь поудобнее. Будь посадка ее не столь безупречна, может, груди вырисовывались бы не так соблазнительно. Сердце Джейка выскакивало из груди, ладони взмокли, поясницу ломило. Нет, не в посадке дело. Ему ли не знать, какая у нее грудь, высокая, полная…
– Проклятие, – прошептал он и, дернув вожжи, развернул Бурана. Буран почти столкнулся с лошадью Рэнди. Ковбой наклонился вперед и остекленевшими глазами, как Джейк минуту назад,
– Ну, чего рот разинул? – угрожающе окликнул его Джейк. Ясно было, ему лучше не перечить.
– Н-ничего, ничего, Джейк, сэр.
– Тогда поехали. Вы трое понадобитесь мне, чтобы перевести лошадей через реку.
Рэнди коснулся шляпы и, пришпорив коня, догнал остальных. Бэннер осадила Ласточку рядом с Джейком.
– Смотри, лошадь Рэнди точно черт за хвост дернул. Что с ним стряслось?
– Тебе что, больше надеть нечего? – сердито осведомился Джейк.
Бэннер в замешательстве поглядела на него.
– О чем ты?
– Переоделась бы. Ну, одежки, тряпки, что на тебе, сменила бы, – нетерпеливо пояснил он.
Девушка смущенно оглядела себя, не понимая, в чем дело. Джейк и сам не уверен был, что понимает, и от этого разозлился еще сильней.
– Дьявол! Ничего не соображаешь. Хоть одно усвой, прямо сейчас. Мне лишних хлопот не нужно, я не хочу, чтоб мужики передрались. У меня и так дел невпроворот, не хватало еще драки разнимать. Держись подальше от них.
Глаза Бэннер сердито сверкнули.
– Вот от тебя я точно постараюсь держаться подальше.
Она ударила Ласточку ногой, кобыла отскочила в сторону, копыта зацокали по гальке. Но Бэннер не выехала в ворота, а перескочила через изгородь.
– Испорченная девчонка, – проворчал Джейк, сжимая в зубах сигару, кривя губы и хмурясь.
Он пришпорил Бурана и присоединился к каравану.
– Кажется, все, – подытожила Ма, складывая посудное полотенце и аккуратно вешая его на сушилку.
Глаза Джейка блуждали по кухне.
– Замечательно. Уверен, Бэннер благодарна тебе за помощь.
– Я начала готовить ужин. – Ма кивнула на блестящую черную металлическую плиту в углу.
– Пахнет хорошо.
Ма проницательно оглядела своего первенца. На самом деле он ничего вокруг не замечал, его просто привлек запах бобов и ветчины. Что-то у него на уме. Она-то знает: когда Джейк не в себе, то начинает ерзать, суетиться, как будто у него заноза внутри сидит. Сейчас вот теребит перчатку.
Мальчишкой он, бывало, бродил вокруг нее, пока не привлечет к себе внимания. А уж тогда ей стоило лишь подтолкнуть его немного – и он выкладывал, что стряслось. Чаще всего ему надо было исповедаться в только что совершенном грешке.
Но один случай Ма запомнила особенно хорошо. Джейк вернулся из второй своей поездки в Канзас и приехал домой навестить ее. После ужина он замешкался за столом. Она поняла намек и, под разными предлогами выслав всех из комнаты, осталась наедине с сыном.
Она расспрашивала его о ковбойской жизни. Он что-то бессвязно бормотал в ответ. Наконец она прямо спросила:
– Ты сделал что-то, чего должен стыдиться?
И, встретившись с ним глазами, она поняла, что Бубба ее вырос. Он – мужчина и несет тяжелую ношу на своих плечах.
– Я
Она прижала его к груди, и он заплакал, как ребенок. Она так и не спросила его, что было «необходимо». Лучше не знать. Но она оплакивала мальчугана, который превратился в мужчину и чье взросление оказалось столь болезненным.
И вот теперь то же самое. У него вид отчаявшегося человека. Он, верно, хочет с ней о чем-то поговорить, и ему нелегко заставить себя начать разговор.
Конечно, Ма знала, что Джейк любит Лидию Коулмэн. И страдала вместе с ним. Она полагала, что Лидия тоже знает. Женщины много лет поверяли друг другу тайны и сокровенные мысли, только эта тема никогда не обсуждалась. Как будто они боялись, что стоит хоть раз коснуться ее – и отношения между ними перестанут быть прежними. Боялись не зря.
Джейк поднял глаза от перчатки. Ма налила ему кофе, но Джейк не притронулся к нему.
– Я остаюсь здесь, а ты ничего не сказала об этом.
Ма опустилась на стул с другой стороны стола, наискось от Джейка.
– Ты не спрашивал.
– Теперь спрашиваю.
Ма глубоко вздохнула, ее внушительный бюст заколыхался.
– Я рада, что ты здесь прочно осядешь. Чего хорошего каждый день, ложась спать, гадать – где ты. Я знаю, это эгоизм, но мне хотелось бы, чтоб все вы всегда были рядом.
Он печально улыбнулся.
– Ты многих потеряла.
Она поморщилась.
– Не одной мне пришлось схоронить мужа и детей.
Джейк отбросил в сторону перчатку и принялся возить по столу кружку с кофе, будто чертил какой-то бесконечный узор. Ма знала, что разговор еще не окончен. Что бы ни мучило сына, он еще не высказался.
– Ты думаешь, что-нибудь из этого выйдет путное, из нашей с Бэннер совместной работы?
Насторожившаяся Ма ловила каждое слово – так стальной капкан захлопывается за попавшимся на приманку зверем. Бэннер? Возможно ли это? Она незаметно, но внимательно изучала Джейка. Он корчился на стуле, будто ему муравей в штаны заполз. Все симптомы налицо. Да, она угадала. Что-то имеющее отношение к Бэннер.
Девочка во многом похожа на мать. Привлекательна той здоровой красотой, мимо которой мужчины не могут пройти. Но Джейк и Бэннер? Вряд ли. Хотя разница в возрасте… семнадцать, восемнадцать лет. Он всегда обходился с ней как с младшей сестренкой. Однако чего не случается. Странные вещи творятся на свете.
– Думаю, да, – тут же отозвалась она. – Но не обольщайся, хлопот с ней будет много. – Ма, кряхтя, поднялась помешать кипевшие на плите бобы. – Девчонку баловали всей семьей, включая меня. Она получила щелчок, первый настоящий щелчок в жизни. Мне не особо по душе тот парень, Шелдон. Если меня спросят, я скажу: все к лучшему. Ей не вредно усвоить – не все в жизни зависит от желаний мисс Бэннер Коулмэн, мир не для ее услаждения создан. Может, я слишком резка, но ты знаешь, я люблю девчушку как дочь. Но она своевольна и упряма. Она – как готовый взорваться бочонок с порохом. И мужу ее либо сокрушаться до конца дней своих, что поджег запал, либо же… чертовски хорошо ему будет. Это уж какой мужчина попадется.