Другая жена

Квентин Патрик

Мне начинало казаться, что этот новый мир борьбы и притворства не так уж и страшен. Ничего особенного, просто в личной жизни нужно пользоваться отработанной тактикой фирмы Кэллингема. И нечего бояться, убеждал я себя. И даже о своем повышении я начал думать с удовлетворением, сменившим прежнюю иронию. Я — вице-президент. А Дэйв Мэннерс — нет. Как бы там ни было, это произошло.

Поля я застал в его кабинете, ноги на столе, в руке телефонная трубка. Как раз кого-то охмурял, жестом поприветствовав меня.

— Ну разумеется, миссис Малле… безусловно, миссис Малле,

вся сумма взноса не подлежит налогообложению — если у вас возникло хоть малейшее сомнение, достаточно проконсультироваться с вашим юристом…

Он хитро ухмылялся, строя мне отчаянные гримасы. У Поля были самые голубые и самые хитрые глаза, которые я когда-либо видел. Глаза, которые замечали все и которым все казалось забавным и прелестным. Один взгляд на него, в измятом, немыслимо дорогом костюме, с десятидолларовым галстуком, сбившимся на сторону, и, кашемировых носках, сползших на ботинки, меня успокоил. Я чувствовал, как исчезают последние угрызения совести, которые еще оставались.

— Тысяча долларов, миссис Малле? Прекрасно, миссис Малле, вы просто волшебница… Фонд Бетси Кэллингем считает вас в числе своих главных благодетелей, вы окажете огромную помощь в борьбе с лейкемией. Это… да, миссис Малле, я в восторге, просто не чую под собой ног от радости… Ах, какое это наслаждение — делать людям добро! До свидания, дорогая миссис Малле…

Швырнув трубку на место, он снова развязно ухмыльнулся. Потом смерил меня невообразимо серьезным пронзительным кэллингемовским взглядом и выдал:

— Мистер Хардинг, дорогой, вы, несомненно, слышали, что американская медицинская ассоциация окончательно установила не только причину лейкемии, но и причину всех болезней вообще. Все болезни — все без исключения возникают под действием гнусного вируса под названием «Кэллингемит», который проникает в организм через поры на кончиках пальцев, стоит коснуться любой печатной продукции издательской фирмы Кэллингема. Во имя науки, мистер Хардинг, во имя еще не родившихся поколений наша обязанность — бдить дни и ночи, пока это проклятье рода людского до последнего экземпляра не сгинет с лица земли. Аминь!

Поль еще ничего не знал об убийстве Джимми. Когда я рассказал, снял ноги со стола, выпрямился и взглянул на меня уже серьезно. Тут я начал рассказывать ему всю историю с Анжеликой. Получилось неожиданно легко, и я здорово излил душу. Мне казалось, что я вижу все скорее его, чем собственными глазами, словно я очистил рассказ от всех своих личных переживаний, и он звучал как одна из тех светских шутливых историй, которые в таком ходу на коктейль-парти. Уже в самом начале рассказа Поль начал ухмыляться, а когда я описывал, как Элен застала нас, смеялся уже во весь голос, и совсем уже умирал от смеха, услышав, в какую ловушку загнало меня желание Кэллингема создать Дафне алиби. Но в его смехе не было ничего обидного; с исключительным сочувствием он тут же оценил ситуацию и все ее возможные последствия. Первой, о ком он вспомнил, была Бетси. Прежде всего нужно уберечь Бетси, это само собой разумеется. Но не забыл он и про Анжелику и тут дал мне фору.

— Бедняжка! А как она была хороша! Самая красивая девушка из всех, кого я знал. Да, Билл, прими мои соболезнования. Ты так все запутал, что диву даешься, как такое вообще может случиться. Но тут дело нешуточное. Что ты предлагаешь?

Я изложил ему свой план, по которому он и его жена должны были обеспечить Анжелике алиби. Поль принял его, ни минуты не колеблясь. Но в голубых глазах появилась тень сомнения.

— Поли! Она такая робкая… Думаешь, справится?

— Может быть.

— Ну ладно, в конце концов это неважно. Прежде чем тот полицейский до нас доберется, у нее давно вылетит из головы, чем занималась в тот вечер. А если вдруг что-то и вспомнит, можем ей залепить ротик пластырем и объяснить твоему лейтенанту, что она страдает застарелым психозом — микробофобией.

Наклонившись ко мне через стол, похлопал по плечу.

— Спокойно, дружище. Тебе не о чем беспокоиться. Бывшая миссис Хардинг провела вечер у нас. Это точно. Мы были втроем. Никто к нам не заглядывал. Мы представим самое идеальное алиби в западном полушарии. — Он помолчал. — Кстати, а где вообще Анжелика?

Это может показаться невероятным, но до этой минуты я вообще не думал, где может быть Анжелика. Порекомендовал ей отель «Уилтон» и полагал, она отправилась туда, но что, если… — И я снова занервничал.

— Думаю, что в «Уилтоне».

— Думаешь! Нужно позвонить туда и выяснить. — Он махнул рукой в сторону телефона. — Скажи, пусть немедленно идет сюда. Поли — хочешь верь, хочешь нет, — на сегодня запланировала экскурсию по магазинам. И сейчас ждет, что я поведу ее на какой-нибудь разорительный обед, а после него выбросит наш неприкосновенный запас на очередную безвкусную тряпку. Давайте пообедаем вчетвером; посоветуем Анжелике, как быть, и все уладим.

— Не получится, — сказал я. — У меня встреча со Стариком и одной большой шишкой.

Мельком я взглянул на часы. Половина первого. Моя нервозность возрастала.

— Вначале вы встретитесь с Анжеликой и все ей объясните. А я, как только освобожусь…

Протянул руку к телефону. Тот вдруг зазвонил. Поль поднял трубку и захрипел, как инопланетное чудовище:

— Поль Фаулер у аппарата… Ах, дорогая, привет, где ты?.. Да? Но, девочка моя, ты… Что?

Слушая, он вдруг потемнел лицом.

— Что? И ты ему? Но нет, девочка моя… конечно нет. Да, но, конечно, жаль… Нет, девочка моя, ничего. Нет, нет, выбрось это из головы. Немедленно приезжай… Да, дорогая, ты знаешь, как я тебя люблю, хотя это звучит ужасно неправдоподобно.

Положил трубку. Когда взглянул на меня, лицо его показалось осунувшимся, хоть он и пытался ободряюще мне улыбнуться.

— Не выйдет, — сказал он. — Придется придумать что-то другое.

— Как это — не выйдет?

— Твой детектив знает свое дело. Видимо, Дафна упомянула ему о нас. И он явился к Поли. Только что ушел, потому она и звонила. Помимо всего прочего, спросил ее, чем мы занимались вчера ночью. Разумеется, она ответила, что мы провели вечер вместе — одни.