Другая жизнь
Шрифт:
Среди этого треволнения больших людей Вера ощутила, что её нынешние переживания, возможно, сильно преувеличены, как переживания муравья, случайно потерявшего соломинку, меркнут перед переживаниями мухи, попавшей в паутину из которой ей не выбраться.
Возможно, она и не пострадает от гнева Бульдога, как предполагалось поначалу. Возможно, гроза обойдет её стороной. Что-то происходило более значительное, глобальное, чем её несанкционированный поход с подругой на двадцать пятый этаж, что-то, что ей еще неизвестно.
Заметив
В глубине души такая реакция секретаря Главного Веру удивила и немного насмешила, потому что она не чувствовала себя ни виноватой, ни репрессированной.
В это время двери кабинета руководителя «Россервиса» стремительно распахнулись, словно их с силой кто-то пнул изнутри, и два чернокостюмных молодчика повели её в кабинет Бульдога. Один из этих людей в черном крепко держал Веру за локоть. Но девушка и не думала вырываться, наоборот, ей хотелось быстрее «отмучиться», дать объяснения своим с Ирой поступкам, сведя их к шалости, к обыкновенной девчачьей глупости, и убраться от Бульдога подобру-поздорову.
За огромным столом цвета мореного дуба, сидел их самый Главный. Толстые складки щек его свисали на воротник, маленькие глазки, набычась, смотрели на посетителей. Сходство с бульдожьей породой было таким большим, что Вере невольно показалось, будто сейчас у начальника из пасти потечет липкая пахучая слюна и заляпает костюм. От таких мыслей ей передернуло.
Лениво скользнув по фигуре девушки взглядом пресыщенного женской плотью мужчины, Главный махнул рукой, отпуская мускулистых спутников Веры. Когда те вышли из кабинета, плотно закрыв за собой двери, начальник всех начальников спросил:
— Ну что доигрались? — голос у него был грубый, но не пугающий, просто низкий мужской голос. — Доигрались ты со своей подругой, попали в серьезные неприятности…
— Мы не хотели, — ответила Вера, стараясь, чтобы голос её не выглядел уж очень жалобным, — так, по дурости заскочили на этот этаж.
— Я знаю… — Главный пожевал губами, отчего его обвислые щеки заколыхались, — что же теперь с вами делать? Увольнение — это самое малое наказание. Ты понимаешь?
— Нет — протянула Вера, которой казалось как раз наоборот, что увольнение — это самое большое для них наказание. Её голос дрогнул. — Мы же ничего не сделали плохого — ущерба фирме нет. Никому ничего мы не передали…
— В том-то и дело, что из-за вас произошел сбой в системе передачи информации. Секретной информации! — Главный со значением поднял большой толстый палец вверх. — Эта информация
— Там были какие-то проводки финансовые. Мне Ира сказала. Никаких секретных чертежей, записок…
— Да вы дуры! — Главный с силой ударил кулаком по столу и матерно выругался. — Какого хрена туда полезли? Зачем брали ключ от лифта?
У Веры от этого крика пересохло в горле. Она хотела что-то сказать в своё оправдание. Но что тут скажешь? То, что могла — уже сказала, добавить нечего. А начальник прав, она и сама это понимала. Дуры они! Конечно, две дуры! Но оставался еще шанс покаяться, попросит прощения, искупить свою вину, в конце концов. Чем-нибудь. Чем, пусть Бульдог скажет.
Главный начальник всё кричал и кричал, и неизвестно, сколько бы этот крик еще продолжался, пока горькие размышления Веры и одновременно раздраженный крик Главного, не были внезапно прерваны вторжением в его кабинет неизвестных людей.
Двери эффектно, как в театре распахнулись, и офис Бульдога вдруг заполнился до отказа. В основном это были люди в камуфляже с широкой надписью на спине: «СОБР». Впереди, в форме сотрудника Следственного комитета и звездочками на погонах, которые в армейских условиях приравнивали их обладателя к званию «майор», выступил молодой человек, бледный и худощавый, носивший очки.
Из-за спин силовиков, с застывшими лицами, заглядывали в малодоступный прежде кабинет офисные соратники Самого.
— Гражданин, — следователь назвал фамилию, имя и отчество Главного, — я представитель Следственного комитета Никитин. Мы проводим ваше задержание — вот Постановление. Кроме того, в вашем кабинете также будет осуществлен обыск. Для этих следственных действий нами приглашены понятые. — Он представил двух понятых — студенток, проходящих практику в одном из отделов.
Ни один мускул не дрогнул на большом собачьем лице Главного, и Вера поняла, что тот ожидал чего-то подобного. Наверное, вышестоящие друзья предупредили.
— А в чем дело? — барственно спросил Главный, изогнув левую бровь в деланном возмущении.
— Вы обвиняетесь в превышении должностных полномочий, а также мошенничестве в особо крупных размерах. — Следователь Комитета не выглядел смущенным высоким рангом лица, которому он предъявил обвинения, говорил спокойно и уверенно.
— Ну, это мы еще посмотрим! — гневно бросил Главный, и поднялся из-за стола. — Наручники будет надевать? — Он издевательски сунул сведенные руки под нос первому, стоявшему рядом с ним, силовику.
— Обойдемся! — парировал следователь и махнул рукой.
Оказывается вместе с ним в кабинет вошли еще и другие его коллеги, которых Вера первоначально не заметила. Они тут же принялись деловито рыться в ящиках стола, а один из вошедших припал к ноутбуку Бульдога и буквально впился в экран.