Другая жизнь
Шрифт:
— Безусловно! — Чернокостюмный недобро усмехнулся, — шляются тут всякие… генералы, могут забрести по ошибке. А девушка у нас, — он кинул взгляд на Ирину, — симпатичная, вдруг уведут…
Сказав это, он открыл дверь из комнаты и все трое её покинули, оставив Иру в одиночестве. Как выстрел резко щелкнул замок, закрываемый ключом снаружи.
Она прислушалась. За дверью было так тихо, словно девушка попала в комнату для телесъемок где-нибудь в Останкино, имеющую полную изоляцию. Говорили, что такие помещения имеют специальную звуконепроницаемую обивку. А здесь ведь всего-то — ковролин на коридорном полу.
Ирина отошла и села на диван, не зная, что делать, как сообщить Вере, где она находится. В комнате не было телефонов, переговорных устройств, кнопки со звонком для вызова. Полная изоляция!
Окна были хотя и без решетки, но глухие, не имеющие ни защелок, ни шпингалетов. Их никак нельзя было открыть, если только не выбить. Но и в этой возможности Ира сомневалась. Наверное, здесь были пуленепробиваемые стекла. Почему-то ей так показалось.
Она была в ловушке, как в далеком детстве, когда играли в прятки. Ирина спряталась тогда в платяном шкафу, у которого заело язычок замка, и она не могла оттуда выбраться без посторонней помощи. Было темно и страшно. Её тогда вытащил отец, отжавший отверткой злополучный язычок, но с тех пор она начала бояться темноты. Даже сейчас, спустя столько лет, у неё в комнате всегда горел ночник во время сна. Он доставлял много неудобств, когда она приводила к себе парней — не всем нравился свет во время интима.
Эти воспоминания показались ей забавными, и она улыбнулась.
Она встала, подошла к окну, провела пальцем по стеклу. На стекле остался едва видимый в дневном свете след, и Ира поняла, что здесь, в этой комнате убирают редко.
«Какой-то отстойник, — подумала она. — Блин! Вот угораздило зависнуть! Теперь столько времени уйдет, пока домой попаду…»
У неё совсем не было мыслей, что её могут убить, как-то навредить, сделать больно. Она просто думала, что потратит здесь время впустую — всё равно разбирательство рано или поздно закончится. Они поймут, что она ничего не знает и ни в чем не виновата. Поймут, конечно, куда денутся!
Она услышала непонятный звук, идущий от двери, и оглянулась. Дверную ручку кто-то сильно дергал, крутил то вправо, то влево.
«Кого там несет? — подумала Ира, — у этих есть ключ… Кто-то чужой?»
Девушка затаилась. Вдруг появилась надежда, что когда дверь откроется, то она убежит, воспользовавшись нечаянным случаем. Или незнанием. Ведь тот, кто хотел сюда войти мог и не знать того, что с ней приключилось. Взял бы и отпустил случайно, на дурака.
Но ручка перестала дергаться. Стоявший с той стороны двери человек, должно быть, ушел. Ирина почувствовала разочарование. Она снова подошла к потертому дивану, села. Ей оставалось только ждать, надежды на чудесное спасение не было.
Она сидела еще какое-то время, покорно отдавая себя в руки судьбы, и вдруг замок сухо щелкнул, проворачиваясь всеми своими язычками, ручка опустилась вниз и дверь распахнулась. На пороге возник военный в форме полковника, пьяными, ничего не соображающими глазами смотрящий на Ирину. Ему было за пятьдесят, он обильно потел, вытирая пот со лба грязным платком и покачиваясь на ногах.
Он увидел девушку и в первое мгновение удивился.
— Ты кто?
— Я? Ира?
— А чего здесь делаешь?
— Сижу…
— Во народ! — хмыкнул полковник и с решимостью присущей нетрезвым людям, рубанул воздух правой рукой, — я же говорил, что собираемся в сауне. Говорил? — выпуклыми бесцветными глазами он уставился на Иру. — Говорил?
— Да, говорили… — неуверенно ответила та, не зная, как ей реагировать на внезапное вторжение военного и его «веселое» настроение.
Между тем полковник вплотную подошел к ней, уже поднявшейся с дивана и не знающей чего дальше ожидать. Венный вдруг с пьяной нежностью погладил её плечо и, распространяя запах перегара, забормотал:
— Хорошо, хорошо… Ты… Почему тебя раньше не видел? Где пряталась?
— Нигде. Здесь была, — сказала она правду.
— Здесь?.. А я где был?
— Не знаю!
— Точно. Не знаешь!
Он приобнял её за плечи.
— Тебя как зовут, девчушка?
— Ира.
— И кто такую красоту прячет? Ух, я ему! Пойдем со мной!
Полковник пьяно качнулся, едва удержавшись за плечи девушки. Они вышли в коридор, но не остановились, а пошли на улицу, прочь из административного корпуса.
Сауна находилась в другом здании, в том самом, который стоял рядом с лужайкой. Девушки уже слезли с капота «Мерседеса» и полулежали в шезлонгах, надев бикини с бокалами вина в руке. Они довольно громко обсуждали свою жизнь, и Ире не составило труда, проходя мимо с пьяным полковником, услышать, о чем они весело щебетали.
— Мой-то опять в командировке, — говорила одна. — Опять привезет подарки.
— А куда его отправили? — спросила другая.
— Не знаю. В Сибирь, кажется.
— Ну и что оттуда можно привезти? Шкуру медведя? — хихикнула третья, — вот моего, девочки, отправили в Италию на закупку новой техники. Он оттуда точно привезет шикарные вещи. Мамке своей и мне. Он всегда привозит нам одно и то же, чтобы не перепутать. Духи там, редкие или что еще…
— А мой виллу достраивает в Испании, — делая глоток вина, заметила вторая.
— Да брось! — почти в один голос удивились обе её собеседницы. И одна из них спросила, — не боитесь, что проверят?
Когда сидящие в шезлонгах увидели Ирину с полковником, едва держащимся на ногах, они замолкли и удивленно посмотрели на девушку. Ирина почувствовал себя белой вороной. В этом тесном мирке все знали досконально друг друга: и высокопоставленные военачальники, и их любовницы, и каждое неожиданное появление нового лица вызывало у девиц известное напряжение.
Сопровождаемые, не то удивленными, не то осуждающими взглядами, она с полковником вошли в другой корпус и пошли по коридору к сауне.