Другая жизнь
Шрифт:
— Хорошо, я оставлю их с Иваном, а сам вернусь!
Ира поняла, что он говорит о лысом водителе.
«Короче, надо валить отсюда! Только без паники иначе поймают! — мысли беспорядочно метались в голове, и она пыталась себя успокоить. — Сейчас я выйду, и пойду вглубь парка. В заборе должна быть дыра. В таких заборах всегда есть дырки. Я выберусь через неё и проголосую на шоссе».
Глава 18
Расставшись с Петром в холле первого этажа, Алексей испытывал
Он думал, что Веру повезли туда давать объяснения, но обычно у Бульдога не засиживались. Тот был деловым человеком, умел ценить свое время, поэтому с провинившимися сотрудниками разговаривал жестко, но не долго. Он был не из любителей пережевывать одно и то же по многу раз, мусолить мысль до такой степени, пока они не становилась абсурдом.
По расчетам Алексея, Вера должна была вскоре освободиться и рассказать где Ирина.
Он вошел в лифт и нажал кнопку двадцать четвертого этажа — приемной Главного.
Двери начали закрываться. Алексей успел рассмотреть, как озабоченный Петр начал набирать номер на мобильнике.
«Кому он звонит? — с любопытством подумал молодой человек — Вере? Хочет предупредить, что я еду? Нет, это бред! Зачем ему это? Он, так же как и я хочет найти Иру, но я буду первым!»
Эта мысль наполнила его тщеславным осознанием главенства в поиске своей герлфренд, словно они с Петром выступали на соревнованиях по бегу и Алексей был в метре от финишной черты, а его соперник отстал на два корпуса.
Лифт стремительно поднимался, и молодой человек не обращал на мелькание этажей на дисплее. Первый этаж, второй, третий…
Так было всегда, здесь, в лифте — этажи мелькали как годы, быстро, безостановочно. Чем выше от земли, тем больше цифры. Чем дальше от дня рождения, тем старше годы. Правда, он, Алексей пока не задумывался о быстротечности времени. Он был далек от метафор такого рода.
Однажды он не удержался и представил, что было бы, если б каждый человек работал на этаже, связанном с его возрастом. Тогда он бы работал в офисе на двадцать девятом этаже. А Ирина на двадцать восьмом. Их Главный принимал бы сотрудников на пятьдесят девятом этаже, а начальник Веры Иван Андреевич трудился бы на сорок восьмом. В любом случае, маловероятно, что это было бы стоэтажное здание. До ста лет никто не работает — максимум до семидесяти. Алексей подумал тогда, что здания такой высоты построить не проблема. В Америке есть и выше…
Он не знал, почему ему иногда в голову приходили такие странные мысли. Но они приходили, время от времени.
Сейчас же его волновало другое.
Макаров дал ему пару часов на поиски Ирины и время уже истекало. Прошел час, пролетел незаметно. Так же пройдет и второй, если он будет бестолково метаться. Ну, ничего, он уже близко — теперь он увидит Веру и та ему всё расскажет.
В это время лифт останавливается и двери с легким свистом открываются. Но что это? Нет, только не это!
Он опять на двадцать первом этаже, перед пещерным лабиринтом. Он не хочет сюда, ему не надо! Алексей с силой жмет кнопку двадцать четвертого этажа, но лифт не подчиняется, не слушается его. Все кнопки загораются одновременно, будто их замкнуло.
Тогда он вынужден пойти по песочной тропинке к ожидавшему его морю. Он знает, чем всё закончится — впереди море, солнце, шезлонг с пивом. Конечно, расслабиться не помешало бы. Кто откажется от такого? Но время… Где его украсть, где достать недостающие минуты, когда ты в жесточайшем цейтноте!
Что же, если ему суждено пройти весь путь по лабиринту заново, если это кому-то нужно — он сделает это. Только сделает быстро.
Как и в прошлый раз, Алексей снимет туфли и носки, и почти бежит по сыпучему песку, отталкиваясь для ускорения руками от стен на поворотах. Бежит он недолго. Вскоре молодой человек видит то же, что и в прошлый раз: шезлонг у моря, пару банок пива. Но теперь возле шезлонга стоит девушка из холла первого этажа. Настя. Она уже не выглядит такой строгой, как там, внизу, когда они с Петром пытались у неё выведать — куда делись их девушки.
Она стоит, улыбается, и в её улыбке нет джокондовской загадки. Она улыбается простой, милой улыбкой, как обычно улыбаются старым знакомым. Молодой человек обращает внимание, что с её груди исчез бейджик.
— Настя? — удивленно спрашивает он. — Мы сейчас с тобой виделись внизу. Ты на каком лифте приехала?
— На служебном, — не прекращая улыбаться, произносит Настя.
— На служебном?
Он не слышал о существовании служебного лифта за всё время своей работы в бизнес-центре.
— Да, на служебном! — подтверждает Настя, заметив его удивление. — Не хочешь спросить, зачем я здесь?
— Хочу! — сознаётся Алексей.
— Тебе предстоит небольшое купание, легкое, можешь зайти по колена…
— Я не могу купаться — упрямо возражает он, — у меня нет времени!
— Тебе придется. Без этого ты отсюда не выйдешь.
— Правда? — Алексей хочет выругаться и повернуть назад, но вовремя вспоминает о лифте, о светящихся красным замкнувших кнопках. Его, точно, отсюда не выпустят!
Кто эти люди? Как они смеют распоряжаться им, его временем! Яростный гнев охватывает его, и он со всей силы пинает ногой шезлонг. Легкий деревянный шезлонг летит прямо в море, в набегавшие мелкие волны и начинает плескаться в них, как уставший купальщик, которому не хватило сил подняться.
— Ну что вы надели! — с укоризной произносит Настя, — теперь придется его доставать.
Гнев Алексея уже остыл.
Причем тут эта девушка, причем тут шезлонг? Чего он распинался, как взбесившийся слон?