Другая жизнь
Шрифт:
— Месье Алексис, — говорит она на французский манер, — я договаривалась о встрече, звонила вам вчера.
— Вас зовут?..
— Вера.
— А, вы та дама с русским именем? Помню! Как я понял, вас интересуют наши яхты?
— Не лично меня — моего клиента в Ницце. Он хотел бы заказать.
Алексис смотрит на Веру. Ей жарко. Бронзовая кожа девушки чуть-чуть лоснится от испарины, она облизывает сухие губы и Алексис спохватывается.
— Извините, я ничего не предложил вам выпить. Хотите вино?
— Хочу! — вдруг соглашается она, хотя и не планировала сидеть в этой пыльной конторе, пить вино с незнакомым проектировщиком.
Но этот человек, как ни странно, ужасно походит на её коллегу из другой жизни. Того звали Алексеем, а этого Алексисом. Разница небольшая. И Алексис тоже смотрит на неё как бы узнавающим взглядом, смотрит, но ничего не говорит.
Он поднимается, достает вино, разливает в бокалы.
— Вы удивительно походите на мою знакомую, — вдруг сообщает он Вере. — У вас нет чувства, что мы где-то встречались?
— Это такой способ быстрого знакомства? — иронизирует девушка, после того как утоляет жажду, — хотя знаете, вы точно мне напоминаете бывшего коллегу.
— Видите, как странно! Вы… — он испытующе смотрит на Веру, — вам знакомо такое название: «Россервис»? Это русская фирма, в Москве, — торопится он объяснить свой странный вопрос, но толком ничего не объясняет.
Казалось бы, откуда Вера может знать русскую фирму, если она никогда не бывала в России? Такие вопросы могут вызвать только недоумение и недоверие к проектировщику. Проектировщики трезвые люди. Они не пьянеют от одного бокала вина, не задают глупых вопросов.
Но Вера понимает, о чем он спрашивает.
— Да! — запросто отвечает она, — эту фирму я знаю. А ты Алексей? — она естественным образом для себя переходит на «ты», — ты Алексей, у которого был роман с моей подругой Ирой?
Алексей бледнеет и кивает. Они оба молчат, пытаясь осмыслить, что происходит.
Как два разных, придуманных, несуществующих мира могут сойтись в одной точке? Если это сон, о чём до сих пор думал Алексей, то его сон не может быть сном другого человека, обмен снами невозможен.
Что же тогда с ними?
Вера тоже в недоумении. До сих пор она жила только в своем мире, управляла им без помех, если не считать последний эпизод с Пьером и Кариной. Но это было исключение. О сегодняшней встрече с Алексисом, о том, что существует возможность проникновения в другие жизни, в иные миры, Горбоносый не предупреждал. Что же теперь, всё изменится? Ей придется делить власть на двоих?
— Тебя давно не было видно, — замечает Алексис, отпивая вино.
— Как давно? — не понимает Вера.
— Я говорю о «Россервисе». С того времени, как ты передала мне флэшку на Триумфальной площади, я тебя больше не видел.
— Флэшку? — Вера морщит лоб, припоминая, — ах, да, флэшка… Я была здесь, в Ницце, — поправляется она. — Всё время.
— А я только что попал в Бордигеру. Мы хотели обменять флэшку на Иру в детективном агентстве…
— Я знаю, мне Горбоносый в саду сказал, что пойдет её выручать.
— Кто сказал?
Вера замолкает. Она не знает, как сообщить Алексису о своем помощнике, но потом решает отделаться неопределенной фразой.
— Так, один человек, ты его не знаешь, — говорит она, отпивая из бокала. — Хорошее вино! Прекрасно утоляет жажду.
Алексису приятна её похвала. Он невзначай замечает:
— Это с моего собственного виноградника в провинции Кунео. Сорт винограда «Неббиоло», если тебе интересно.
— Вижу, ты знаток! Может, скажешь тогда, что означает название «Неббиоло»?
Алексис не отвечает, он пристально смотри на Веру.
— Что такое? — интересуется она без тени смущения, — я испачкала лицо?
— Нет, с лицом всё в порядке. Знаешь, что странно, я тебя помню в фирме. Ты там была такая спокойная, индифферентная. Мне казалось, ты ничем не интересуешься, кроме работы. Даже в «Десятке», где все выпили, расслабились, ты не очень хотела общаться, была застегнута, как говорится, на все пуговицы. Помнишь, за тобой пытался ухаживать Петр?
— Хотел склеить меня?
— Ну да, но ты его отшила…
— И что?
— Сейчас ты другая. Я тебя не узнаю!
— Лучше или хуже?
Алексис на мгновение задумывается.
— Сейчас ты ничего не боишься, не зажата, не стесняешься быть сама собой. Вот! Вот в чем разница!
— То есть сейчас я стала как Ирусик? Девушкой без комплексов?
Алексис, чуть прикрыв глаза, цитирует японского поэта тихим голосом:
«Бабочки полет Будит тихую поляну В солнечных лучах». [2]В его голосе ей слышатся нотки смущения. Отчего он смущается? Он своей начитанности или от того, что они невольно поменялись ролями? В другой жизни Вера была робкой и тихой, боялась раскрыть себя перед другими людьми и, тем самым стать уязвимой. А Алексей был смелым, уверенным в себе, самодостаточным молодым человеком. Теперь, здесь, всё наоборот?
2
М. Басё
Он улыбается хорошей открытой улыбкой, и Вера отмечает, какая она приятная.
— Что это? — интересуется она.
— Это хокку японского поэта Басё.
— Причем здесь хокку не понимаю!
— Ты — тихая поляна, которую разбудил полет бабочки-фантазии.
— А, вот ты о чем! — догадывается Вера.
Она внимательно смотрит на Алексиса. Перед ней сидит милый молодой человек с флером западной культуры и воспитания, но с головой устроенной как голова Алексея из компании «Россервис». И это кажется ей странным.