Шрифт:
Пролог
У нее было в запасе всего несколько часов... несколько часов до полуночи. Примерно 240 минут, чтобы влюбить в себя принца. Задача непростая и, пожалуй, самонадеянная, однако у Златы не осталось другого выхода - это было ее последним шансом на счастье!
– Всё будет хорошо, - твердо сказала Злата своему помолодевшему отражению. Странно было видеть себя вновь юной, трогательно беззащитной... ни следа выработанной чувственности, ни намека на томность и зрелый шарм...
– Всё будет хорошо, хорошо, хорошо...
– взволнованно шептала девушка, комкая батистовый платочек и кусая нижнюю пухлую губу. Взгляд Златы был устремлен на круглое белокожее, обрамленное ворохом каштановых локонов, лицо собственного отражения, взиравшего на нее из-за хрустальной преграды миндалевидными беспокойными глазами цвета грецкого ореха.
– Черт возьми, ничего хорошего не будет!
– после паузы сердито прошептала Злата и в сердцах отбросила истерзанный платочек.
Она, конечно, умеет соблазнять... однако на сей раз условия игры меняются, и ей придется из страстной и (что греха таить?) порочной куртизанки превратиться в наивную простушку! Весь ее привычный арсенал совращения окажется не у дел. А чем совращают в невинные 17?! Чистотой улыбки, бесхитростностью? Умением радоваться каждому пустяку? Скромностью? Робостью - искренней, а не надуманной? Чем, чем?!
– Это будет непросто, - вздохнула Злата, и ее младенчески пухлые губы тронула улыбка зрелой пожившей женщины, странновато смотревшаяся на этом юном свежем лице.
– Но я попробую. Действительно попробую.
В конце концов, это прямой вызов ее женской власти! Да и вообще... игра стоит свеч!
1. В будуаре
Это была просторная бело-розовая спальня с роскошной кроватью, на которой среди смятого шелкового белья, опираясь спиной о бесчисленные пухлые подушки, лежала миловидная молодая женщина с растрепанными светло-каштановыми кудрями. На ее белокожем лице зазывно сияли ореховые глаза и сочным пятном выделялись распухшие от поцелуев губы.
– Ты уже уходишь, Альберт?
– обиженно протянула она, с мрачным недовольством наблюдая, как высокий худощавый мужчина неторопливо застегивает сорочку. У этого господина было продолговатое скуластое лицо, обрамленное густыми бакенбардами, и чуть волнистые рыжеватые волосы; над тонкими губами у него пролегала едва заметная полоска темно-золотых усов.
– Увы, милая...
– с искренним раскаянием отозвался Альберт, оглянувшись на свою холеную любовницу и окинув ее полуобнаженное тело одобрительным взглядом.
– Мне пора...
– Жаль, жаль...
– томно вздохнула красотка и сладко потянулась, прекрасно сознавая, как соблазнительно выглядит в этот момент. Увидев вспыхнувший в глазах друга алчный огонек, она словно ненароком повела округлым плечом - так, чтобы
– А мне-то как жаль...
– хрипло прошептал Альберт, снова шагнув к кровати. С силой обняв женщину, он сладостно запустил пальцы в ее пышные волосы и жадно заскользил руками по ладному телу...
– О, Злата... Злата...
Пару минут спустя они неохотно отстранились друг от друга. Тяжело дыша, Злата откинулась на подушки и довольно улыбнулась, напоминая сейчас сытую породистую кошку.
– Теперь иди, - мягко улыбнулась она. Из-под края покрывала показалась ее нога, и маленькая ухоженная ступня погладила Альберта по обнаженному локтю.
– Ведь тебе пора... правда?
– Правда, - он подался к ней и на долгое мгновение прильнул губами к ее плечу, потом недовольно отодвинулся и с громким вздохом отсел на самый край постели. С сожалением сказал: - Я действительно должен идти.
– Знаю, - печально согласилась Злата.
– Знаю...
– Поверь, если бы я мог, я бы остался. Но...
– Но ты никогда не остаешься, - завершила за него женщина и криво улыбнулась.
– С такой, как я, проводят лишь ночи. Иногда - вечера. Но и только. Ведь так?
Альберт поморщился, как от зубной боли, и с досадой осведомился:
– Ты хочешь именно сейчас завести столь тягостный разговор?
– Неужели лучше было бы поговорить об этом ночью?
– делано удивилась Злата и, всплеснув руками, с фальшивым энтузиазмом воскликнула: - Ах, да! Лучше было бы вообще не затрагивать эту тему... правда?
Альберт торопливо поднялся и принялся раздраженно приводить в порядок свою одежду.
– А с чего ты вообще об этом заговорила?!
"С того, что мне уже 27, и я до сих пор не замужем!
– хотелось выкрикнуть ей.
– Мне надоела роль дорогой куртизанки!"
– Мы вместе 5 лет, - сдержанно проговорила Злата.
– Я была тебе верной подругой, разве нет?
– А я - твоим благодарным и щедрым покровителем, - тактично напомнил он.
– Ты ни в чем никогда не нуждалась. Правда?
– Правда, - кисло признала она.
– Я купаюсь в роскоши... но разве это самое главное?
– Черт возьми, милая, я не могу на тебе жениться!
– взорвался Альберт.
– Потому что... потому что...
– он осекся под ее злым ироничным взглядом и замолчал, уже сожалея о собственной вспышке.
– ...я дама полусвета, я поняла, - быстро закивала женщина, сердито сев в постели и завернувшись в одеяло.
– На таких, как я, не женятся.
"Это правда" - сквозило в его глазах, но вслух Альберт постарался облечь свою мысль в более деликатную форму: