Другие грабли. Том 2
Шрифт:
Я снова посмотрел на дверь, и в нее все еще никто не врывался. Хронодиверсанты не попытались спасти своего агента и даже не спешили за него отомстить.
Что ж, могут себе позволить, наверное. Ведь только они могут решать, какой момент наиболее подходящий. Сейчас, пять минут спустя или за минуту до этого.
Многие, наверное, скажут, что это было лишнее, что цивилизованные люди так не поступают, что нужно соблюдать правила игры, но у меня другая точка зрения.
Враг навсегда остается врагом, даже если вам с ним довелось выпить пива и мило побеседовать. Оставлять его за спиной,
Иван рассказал мне… ну, наверное, все, что мог рассказать, все, на что был уполномочен, больше из него можно было только под пытками выжать, а я это дело не очень люблю. Да, в общем-то, и так уже все понятно, суть и подробности конфликта, я думаю, большого значения не имеют, раз уж именно эта линия стала для человечества основной. Значит, те или иные вариации ядерного конфликта будут и в смежных линиях, и менять что-то надо весьма основательно.
Если уж смена лидера страны ничего толком не изменила, и конфликт все равно состоялся.
Черт побери, а в своем две тысячи девятнадцатом я полагал, что подобные угрозы остались в глубоком прошлом. Каким же наивным я был в своем две тысячи девятнадцатом.
В общем, основная задача была понятна. Вызов брошен, условия вариативны, ответ в конце учебника не подсмотришь.
Я хотел узнать, что движет бывшими кураторами отдела Х, узнать, что за будущее они хотят построить нашими усилиями, и узнал, пожалуй, даже больше, чем ожидал.
И раз Иван перестал представлять ценность, как источник информации, но врагом все равно остался, то дорога для него могла быть только одна.
Кроме того, это и убийством-то не назовешь.
Он был продуктом чьих-то… нет, не так. Он был продуктом наших ошибок, нашей глупости и нашей жестокости, нашей алчности и, возможно, нашего попустительства. Он пришел из будущего, которое не должно было существовать.
И я собирался сделать так, чтобы оно существовать перестало.
Глава 41
Я сам-то эти времена не застал ни в одном из своих прошлых, но старшие товарищи (ненамного, кстати, старшие, речь всего о пяти-десяти годах идет) рассказывали, что их детство в СССР восьмидесятых проходило не то, чтобы в готовности к ядерной войне, но с пониманием того, что она может произойти. Присутствовало, говорили они, такое ощущение, что это не навсегда, что в любой момент; была готовность, что однажды ты посмотришь в небо, а там над городом летят ракеты. Или на город падают бомбы.
С окончанием холодной войны это ощущение прошло, уступив место другим, куда более актуальным на тот момент проблемам.
Видимо, в этот момент я почувствовал то же самое, хотя мне точно было известно, что в ближайшие пару десятков лет миру ничего не угрожает. Ну, кроме пандемии, но это, как я понял, мы все-таки переживем.
Я ушел из бара, оставив мертвого куратора сидеть за столиком и надвинув бейсболку ему на глаза. Дескать, человек немного перебрал и спит, сейчас проснется и дальше пойдет. Конечно, кружек на столе для этого было маловато, кто бы вырубился после двух, даже если бы в одно лицо их выпил, и надолго эта экспозиция никого
Я дошел по Никольской до метро, сел в вагон и задумался, достаточно ли в Москве глубокое метро, чтобы куратор Иван и его товарищи из него выползли. Но нет, это фигня, конечно, если человечеству и суждено строить подземную цивилизацию, то явно не здесь.
В отличие от сказочников, живописующих приключения сталкеров после апокалипсиса, я знал, что если отключить электричество (а ядерный удар его по-любому отключит) весь московский метрополитен будет затоплен грунтовыми водами в течение нескольких ближайших суток.
А мутации работают не настолько быстро, жабры отрастить никто из москвичей и гостей столицы не успеет.
Я вышел из метро где-то в середине ветки, поднялся на поверхность и зашел в ближайшее полупустое кафе. Сел за столик, заказал подошедшему официанту кофе (чем изрядно его удивил, так как он успел почуять исходящий от меня запах пива) и спросил, нельзя ли от них позвонить. Получив согласие, позволил проводить себя к телефонному аппарату и набрал номер Петрухи.
Петруху, конечно, слушали, но играть в конспирацию и просить его перезвонить с другого телефона не было смысла. Кураторы могли прослушивать все линии, благо, времени у них достаточно.
Вопреки моим ожиданиям, Петруха трубку взял. После первого же гудка, словно он сидел рядом с телефоном и уже руку над ним занес. А может быть, так и было.
— Чапай? — спросил он. — Жив?
— А чего мне сделается, — сказал я.
— Ходил?
— Ходил.
— Я так и знал, что ты полезешь, — сказал он. — Как все прошло?
— Не телефонный разговор, — сказал я.
— Согласен. Где встречу назначать будем?
— Да где угодно, — сказал я. Какой смысл шифроваться, если ты под микроскопом? Даже если кураторы узнают о встрече уже после того, как она состоится, это не помешает им на нее не опоздать.
— А ты сейчас географически где? — спросил он.
Я сказал.
— Я могу подскочить в течение получаса.
— Нормально.
Он положил трубку, а я вернулся за столик, куда уже принесли кофе. Я задумчиво бросил в чашку щепоть сахара и принялся размешивать его ложечкой, глядя на дверь.
Никто не врывался. Не следят? Не время?
Отстали насовсем? Легче поверить в танцующих на радуге розовых единорогов.
Меня не удивляло отсутствие их нападения прямо сейчас. Как я уже говорил раньше, они могли выбрать любой наиболее подходящий момент, и сейчас был явно не он. Ребята же понимают, что после таких новостей я на взводе, собран и насторожен и могу ответить на угрозу не только адекватно, но и асимметрично.
Некоторое любопытство вызывал тот факт, что они не попытались спасти своего агента, хоть бы и в последний момент. Уж им-то в будущем было известно, как у нас разговор сложится. Или группу поддержки посылать настолько дорого, что проще своим надежно окопавшимся в нашем времени резидентом пожертвовать?
Надо будет поинтересоваться, если момент представится.
— Не желаете чего-нибудь к кофе? — поинтересовался материализовавшийся около моего столика официант. — Есть сегодняшняя выпечка…