Другие грабли
Шрифт:
— Так ты ничего и не вешаешь. Нет тела — нет дела, как говорится.
— Ладно, — я пошуршал среди разложенных на столе фотографий, нашел нужную и ткнул пальцем в ее фрагмент. — Вот это пятно крови осталось от него. Здесь он лежал.
— Там шесть трупов с огнестрельными ранами, там этой кровищи…
— И тем не менее, — сказал я. — Можно анализ ДНК заказать.
— Ты помнишь, что на дворе восемьдесят девятый год, а дело закрыто? — спросил Сашка. — Если комитет в него полезет, это вызовет подозрения.
— А разве комитет не выше всяческих
— Я, конечно, этот момент на заметку возьму и доложу о нем кому попало, — сказал Сашка. — Потому что подозрительно это все и вообще. Но, честно говоря, мне кажется, что ты слишком большое значение этому эпизоду придаешь.
Но судя по озабоченному выражению его лица, он успокаивал скорее себя, а не меня.
— Возможно.
— А своя версия-то у тебя есть?
— Профи, — сказал я. — Пытался продолжать дело даже после того, как поймал первую пулю. Можно предположить, что его послал отец похищенной девицы, но…
— Но?
— Не тот уровень. На человека со связями, которые позволяют отправлять на задание спецов такого класса, Лобастый в принципе бы прыгнуть не мог.
— Он, значит, спец, а ты его двумя выстрелами положил, — задумчиво сказал Сашка. — Но это фигня, конечно. Может быть, тут вовсе не в уровне дело, может, это одноклассник его вызвался помочь или друг семьи…
Этот вариант мне не понравился, потому что выходило, что я убил человека с «нашей» стороны, который явился совершить хороший поступок, но попал под мой «дружеский» огонь. Тем не менее, нельзя сбрасывать со счетов версию только потому, что она выставляет меня не в самом лучшем свете.
Правда, это в любом случае не объясняло того, куда делся его труп. Разве что менты, которые приехали первыми, признали своего и решили не палить контору и переложить его в какое-нибудь другое место… Но откуда у мента «вальтер» с глушителем?
— Не грузись, — сказал Сашка. — Если я чего и усвоил за годы работы в отделе Х, так это то, что все тайное рано или поздно становится явным. Как правило, конечно, это происходит поздно, но се ля ви, как говорят китайцы.
— Вот кстати, я по этому поводу тоже хотел бы кое-что прояснить, — сказал я. — Меня крайне интересует степень вашего невмешательства в происходящее. Или противодействия вмешательству, что точнее.
— Это секретная информация, но ты все равно спрашивай, — сказал он.
— Вот, например, ты слышал о Ростовском Потрошителе?
— А, вот, значит, ты как. Дай мне минутку, — Сашка на несколько секунд закрыл глаза. — Маньяк, значит. Ростовский Потрошитель, он же Ростовский Мясник, он же Красный Потрошитель, он же Убийца Лесной Полосы. Что-то слышал, да.
— И вот если бы ваш отдел узнал, кто он, еще до того, как на него официальное следствие выйдет, что бы вы сделали? Продолжили бы не вмешиваться? А может быть, еще и провальней бы отстреливали, которые его бы остановить пытались? Защитные порядки вокруг него построили бы?
— Ну ты совсем нас за монстров не держи, — сказал Сашка.
— Так вы же за то, чтобы все шло, как оно идет, —
Майор покачал головой.
— И ты, выходит, знаешь, кто он?
— Знаю. А имея на руках имя и фамилию, доказательную базу собрать совсем несложно.
— Все несколько сложнее, Чапай.
— И в чем же сложность? Его зовут Андрей…
— Чикатило. Родился шестнадцатого октября тысяча девятьсот тридцать шестого года в селе Яблочное Сумской области Украинской ССР, — сказал Сашка. — Убийства, изнасилования, расчлененка, список жертв переваливает за пять десятков, так?
— И это только доказанных, — сказал я. — Так вы знаете?
— Я тебе даже больше скажу, Чапай, — Сашка потеребил бороду. — Хотя это и секретная информация, но что уж теперь. Мы этого Чикатилу еще в восемьдесят четвертом по-тихому придавили. И знаешь, что?
— Что?
— Убийства продолжились, — сказал Сашка.
— Подражатель? — спросил я. Это была слабая версия, потому что подражатели обычно появляются уже после созданного изначальным маньяком медийного шума, а если придавили его по-тихому, то никакого шума быть не могло.
— Подражатель, да, — сказал Сашка. — Но вот что странно. Он шпарит по тому же списку жертв, и теперь никто понятия не имеет, кто он.
— Откуда у вас список?
— Да был тут один провалень с ментовским прошлым и эйдетической, сука, памятью, — сказал Сашка. — Он это дело, конечно, не вел, но в университете изучал, вот все и запомнил. И по всему выходит, Чапай, что это не просто подражатель, а подражатель из ваших, из провальней. Которому этот список тоже хорошо известен. Видишь, брат, не одни только хорошие люди в прошлое проваливаются.
— Так что ж вы его не ловите? Это же ваш профиль.
— Мы ловим, — сказал Сашка. — Но пока безуспешно.
— Как это работает вообще? — спросил я. — Его вы, значит, с восемьдесят четвертого безуспешно ловите, а мне чуть ли не торжественный комитет по встрече сразу по прибытии устроили.
— Не все случаи одинаковы, и не каждого мы можем распознать сразу же после перехода, — сказал Сашка. — Такая вот оказия вышла, к хренам.
— Очень удобно, — сказал я.
— Есть, правда, и другая гипотеза, весьма малоприятная, — сказал Сашка. — Про инерцию исторического процесса. Если историческому процессу нужно, чтобы список смертей был доведен до конца, мироздание может призвать для этого другого исполнителя. Или исполнителей. И поставить перед ними соответствующую задачу.
— Отдать на аутсорс?
— Не совсем понимаю, о чем ты, Чапай, но похоже на то.
— И насколько ты сам в это веришь?
— Я стою на той позиции, что произойти в этом безумном мире может вообще все, что угодно, — сказал Сашка. — Но, если по-чесноку, эта гипотеза вызывает у меня определенные сомнения. Мироздание мирозданием, но за любым историческим процессом всегда стоят конкретные люди, и я вижу свою задачу в том, чтобы найти этих людей. Ну, не лично свою, как ты понимаешь, а всего нашего отдела.