Шрифт:
Всё, в чём я сущ
Стихотворный срез
У истоков супертьмы
Поэма
Умолкни
Бесчувственность всеобщая сгубила.
Мой голос, бывший ласковым и юным,
Теперь охрип, и в сердце боль вступила.
Кого мне петь среди долин подлунной,
Средь душ глухих и грубых,
мне постылых?
Отечество скорбит под властью скверны,
Стяжательством отравлено безмерным.
Луиш Важ де Камоэнс, «Лузиады»,
песнь десятая, октава 145. Перевод
О.Овчаренко
•
Я знаю: мир нестоек и безбожен;
следы на нём крошатся там и тут.
•
Остынет ласковое солнечное ложе,
в агонии дохнув вокруг себя
кроваво-красным,
беспощадным жаром;
рассветы и закаты навсегда от нас уйдут
к мирам иным,
где – прорва звёзд
поярче,
где смыслы бытия лишь в притяжениях
да в порушении того, что накопилось.
•
В последний раз, прощаясь,
улетая прочь
неведомо куда
и видя под собой
испепелённую,
вскорёженную,
скорбную
пустыню,
тоскливо
прокурлычат
клинья
журавлиные.
•
Усохнут навсегда цветы, деревья,
водоёмы, травы;
и в бешенстве забьются
особи жирафов,
рыб, собак, жуков
и прочих тварей.
•
С людским же родом,
оскверняющим
земную твердь
и всё на ней и по-над ней,
а также и – себя,
ещё на много раньше
то печальное
должно произойти,
что относимо
ко множеству,
растущему
без цели и мотива, —
конец ему приблизят и ускорят
добавления
к его угрюмой,
бесконечно несуразной
численности
и гордыне
и полоскания
в разливах искушений.
•
Бесцветными окажутся
улыбки
и задатки детворы.
•
И томных дев не увлекут желания зачатий;
на нет сойдут для них
забавы и утехи
с мужами,
истрепавшими
себя
в блуде и в сладострастии.
•
И откачают головами старцы,
смиряясь перед тем,
что в юных
истощилось
радостное
родовое
семя.
•
Пригашенное яростное,
зубчатое
огневое пламя
гримасами
забвения и фальши
заскользит тогда
по полотнищам
знаменным.
•
И орды обречённых на безумие
гомункулов,
восстав, —
из отвращения
к их утеснённой,
горемычной
доле, —
властителей над ними —
предков тлена и пороков —
решатся