Другой путь. Трилогия
Шрифт:
Долли превзошла себя – выдернула Лу из душа, пообещав тамошнему служке персональный конец света, если не услышит в трубке голоса постояльца.
– Зак, какого черта?! Я тебе мальчишка маленький? То в отпуск отправляешь, то выдергиваешь чуть не с унитаза. Ты уже реши чтонибудь, а?
– Прости, Лу. Извини, нервничаю. Просто, кажется, я знаю, кто безобразничал в Камлет Уэй.
Я, сбиваясь и горячась, быстро проговорил ему свою версию. С сотней подробностей, которые приходили в голову по мере рассказа, и все выстраивалось так ладно и гладко, что лично у меня пропали последние сомнения.
– Интересная догадка, Зак. Мы проверим, – задумчиво пообещал Луиджи. – Завтра вылетаю в Европу. А сегодня я еще побуду в отпуске, босс.
Я положил трубку и посмотрел на большие часы, висевшие над входной дверью. Когданибудь они непременно свалятся на голову какогонибудь гостя,
Вот так, вроде бы ничего не делал, а день безвозвратно прошел. Хоть переселяйся в самолет и лети вслед за солнцем, удлиняя время работы.
Следующие четыре дня прошли в беспрерывных совещаниях. Первыми прибыли мои сингапурские «деловары» – Джонни Манг и Фред Коулз, рассказавшие много интересного о политике мистера Ли, о перспективах ведения бизнеса в этом районе. Особенно много места в их рекомендациях занял тамошний порт и группа логистических компаний, и Фред, брызжа слюной, доказывал мне, что сейчас самое время влезть в рынок. Он расстелил передо мной целую портянку, которую назвал SWOTанализом будущего транспортного монстра вроде Maersk и сыпал цифрами – милями, бруттотоннами, водоизмещением танкеров и горами прибылей, отобранных у конкурентов.
Мне нравилась его энергия, но подход к вопросу привел в бешенство.
– Фредди, – сказал я, – ответь мне, когда был последний большой кризис?
– Не понимаю, при чем здесь это? – он изобразил крайнюю степень недоумения и расстегнул верхнюю пуговицу под галстуком.
– А я тебе скажу и когда – в октябре восемьдесят седьмого. И при чем. Много тогда народу подсчитывали убытки? Да почти все. Скажи мне, Фредди, сильно помогли Президентам и директорам компаний их бизнесстепени? Школы MBA, SWOT, PEST, GAPанализы, красивые послужные списки и виртуозное владение экономической терминологией? И опять я тебе отвечу – никак не помогли. А знаешь почему? Потому что все это туфта. Посмотри на бизнес, Фредди, кто нынче самый успешный? Тот ли, кто проводит маркетинговые исследования и анализы, кто выявляет свои конкурентные преимущества и строит прогнозы? WalMart, Disney, Ford, Telefunken, Sony, Siemens, Nike, BAT – никогда их преимущества не укладывались в простые рамки конкурентных. Они всегда были исключительными, понимаешь? И как только они решат быть как все и начнут составлять SWOTанализы, можешь считать, что их кончина не за горами. Если нет здравого смысла и видения своего положения – не помогут тебе анализы. Только еще больше запутают. И я тебе даже поясню почему. Ни один маркетинговый аналитик не может знать реального положения компании – потому что тогда непонятно, зачем нужно руководство? А коли так, то все, с чем работают такие аналитики – это условные модели. Один звонок Джека Уэлча (глава Дженерал Электрик в то время), сделанный кому нужно, значит для фирмы больше, чем тонны подобной макулатуры. Вся история бизнеса на этой планете – это непрекращающиеся попытки избежать борьбы на конкурентном поле. Выделиться и сообщить всем вокруг, что конкурентов у тебя нет. Как только у тебя появились конкуренты – считай дело проваленным. Прибыли падают, компания влезает в долги и ей не поможет твоя заумь. Никогда. Потому что, однажды сработав, этот прием остался в прошлом. Его знают все и все им пользуются. Это лежалый товар. Когдато эта козырная двойка комуто помогла, но она так и осталась двойкой. А партия уже новая и козыри – другие. И собирать в руке для победы нужно королей и тузов, а не двойки. И чтобы так случилось – меняй, меняй, меняй карты на руках, Фредди! Пока не окажешься с одними козырями. Нужно убрать конкурента – купи его, нужно ославить его товар – купи экспертов, газетчиков, но не вздумай лезть в чистую конкуренцию! Она только снижает прибыль и не дает никаких преимуществ, расстраивая акционеров. А я не хочу расстраиваться, мы ведь не за олимпийскую сборную болеем, в бизнесе нет места благородству. Благородство и деньги одновременно может позволить себе только милостью божьей королева Великобритании Елизавета II. А я – не она. Поэтому, Фредди, скажи просто – кого мы должны купить, а кого разорить, чтобы забрать столь выгодный бизнес под себя? Правильно я говорю, Джонни?
Манг согласно кивал головой, как китайский болванчик, и загадочно, повосточному, улыбался.
– Верно, мистер Майнце. Если есть возможность обойтись без конкурентов – зачем они нужны? Но у мистера Ли так не получится. Он очень не любит складывать все яйца в одну корзину. Диверсификация – самое популярное в Сингапуре слово. Чем ее больше, тем лучше Сингапуру. Если мы завладеем всеми кораблями в порту – мистер Ли сам поедет в Европу и Америку, будет стоять на коленях перед кем нужно, чтобы призвать новых перевозчиков, а нас станет обижать и придумывать способы снизить нашу активность. Поэтому лучше равномерно влезть к тем, кто уже есть, чем делать чтото свое. Компаниям нужны прибыли, а Сингапуру нужна устойчивость, чтобы не было зависимости от одного, пусть даже очень большого и важного, человека. Мистер Ли очень не любит, когда ему выкручивают руки, боится этого и никогда не допустит. Но в том, что все эти хитрые штучки нам не помогут – здесь ты прав, Зак.
Давненько меня так не щелкали по носу. Мнето казалось, что я, скопив коекаких деньжат, могу наплевать на условности, но вот, пожалуйста – простой тезис о том, что я не один, есть и другие и не все, что хочется мне, хочется и им – возвращает мне ощущение реальности. Можно, конечно, спевшись с Серым, устроить мистеру Ли козью ногу, но ведь наша цель – не разорение Сингапура. Выстрел в молоко. Но если у Манга настолько чистый рассудок, то нечего ему быть на вторых ролях.
В общем, главным в сингапурских делах стал Джонни – потому что не питал глупых иллюзий. Я сообщил ему, что все свои большие сделки впредь он должен согласовывать с Пьером Персеном из Андорры. И только потом спохватился, что сам Пьер еще не в курсе своих новых полномочий. Он даже не имеет понятия, что работает на меня!
Велев Долли дозвониться до Персена и предупредить банкира о моем скором появлении, я бросил все дела (бедняга Квон пытался протестовать, но я велел ему ждать сутки) и отправился в ЭскальдесЭнгордани убеждать Пьера в его исключительной необходимости для моей империи.
Эскальдес – маленький городишко, в пару перекрестков и десяток улиц, почти сросшийся с таким же крохотным АндорралаВелья – самой высокой (в самом прямом смысле слова) европейской столицей суверенного княжества. Они оба утонули в крупных складках каталонских гор, отделяющих Пиренейский полуостров от континента. Поблизости спрятались еще полдюжины поселений – Ордино, Массана, Энкамп, каждое из которых древностью могло поспорить со многими, гораздо более известными, городами.
На самолете полтора часа до Каркасона – крохотной жемчужины южной Франции, и дальше на машине по самым что ни на есть историческим местам, овеянным легендами и подвигами, всякими Песнями о Роланде и Альбигойскими войнами.
Гдето в этих ущельях франки Карла Великого шли биться с сарацинами еще без всяких религиозных подоплек вроде крестовых походов – просто как с гнусными негодяями, посягнувшими на чужое, и возвращались несолоно хлебавши. Гдето рядом сложил свою глупую голову в стычке с хитрыми басками самый известный рыцарь не королевской крови всех времен и народов – Роланд. Не помог бретонскому графу ни рог Олифан, ни меч Дюрандаль. А был бы у него воз с золотишком – глядишь, и ушел бы живехонек.
Спустя четыреста лет эта земля породила ересь альбигойцев и утонула в крови и сгорела в пожарах, порожденных волей истового слуги божьего – Симона де Монфора и его доброго сподвижника – папского легата Арни Амальрика, советовавшего солдатам убивать всех, не обращая внимания на принадлежность к еретикам или к католикам – «Господь своих распознает». Реки крови, костры с несчастными катарами, инквизиторы – все видела эта земля.
Здесь неподалеку, буквально за горой, тот самый Монсегюр – ныне груда камней, оставшихся от старинной маленькой крепости, в которой то ли хранился Грааль, то ли она сама и была Граалем, как сообщил ничего не подозревавшему человечеству крестный папа Анненэрбе – Отто Ран. Сейчас это просто небольшой колхоз, вернее – коммуна, но имя известно каждому, кого будоражит романтический дух средневековых приключений.
Генрих Наваррский, ставший Генрихом IV в этих краях впервые задумался о том, что Париж стоит мессы. Здесь ковался его характер – рациональный и великий.
Столько истории в одном месте – просто удивительно, что здесь еще остались глухие уголки и луга не вытоптаны до базальта бесчисленными туристами. Смотришь и удивляешься – тишь, благодать, тепло и солнечно, будто и не было вокруг ничего такого, о чем говорят старинные летописи.
Мы с Томом проехали несколько городков с поэтичными названиями – Лиму, Куиза, Эспераза – всюду вдоль дороги зеленые поля с редкими французскими колхозниками, добрались до Акса и только теперь въехали в горы, которые все время маячили со всех сторон. Они были волшебны – здешние горы! Иногда исчезающие в низкой облачности, но чаще встающие во всей своей титанической красоте, они звали к себе, манили и требовали полного растворения в преклонении перед своим величием.