Другой
Шрифт:
Но сразу не легла, ее рвало еще минут десять. Я умывал ее лицо, обтирал полотенцем, только она прополощет горло и опять… Когда ее рвало она начинала громко рыдать, причитая: "Мне страшно… мне страшно… Я так этого не люблю… Я так этого боюсь…"
— Ну-ну любовь моя, не плачь, сейчас все пройдет, сейчас ляжешь…
— Глеб, нужна помощь? — спросила Таня.
— Не надо! — сквозь слезы крикнула Инесса, схватилась
— Я здесь, здесь, — говорю ей, — не волнуйся. Таня, мы справимся.
Уложил девушку в палатку, снял с нее босоножки, накрыл ноги одеялом.
— Попробуй уснуть, — говорю.
— Не уходи.
— Хорошо. Тебе лучше? Тебя немного отпустило…
— Мне очень плохо… Все кружится… Подними меня…
Помог ей приподняться, держа на весу заготовленный тазик. Минуту поглотала слюну, опять легла.
— Возишься со мной, как с ребенком. Так стыдно. Я такая дура… Ты ненавидишь меня… Пойми, я никого не хотела обидеть… Простите меня… Я опозорила папу… — Опять плачет.
Совсем пьяная. Надо бы ей что-то съесть, а-то уснуть не сможет, а завтра вообще — хана.
— Я сделаю тебе бутерброд, и ты съешь: хорошо? Договорились?..
— Не уходи…
— Эй кто-нибудь! Принесите бутерброд! С сосиской…
— Только не с сосиской! — жалобно взмолилась Инесса.
— Только не с сосиской! — говорю. — И салата!
— Чуть-чуть…
— Чуть-чуть!
Поела, ей лучше, показалось, что спит, попробовал выйти, но она крепко держала за руку.
— Куда?
— Я здесь, здесь…
Вот блин. Я бы кстати уже бы и выпил бы, с удовольствием бы… Ладно, потерпим, и вообще больше не пью… все… Лег рядом, почувствовал, засыпаю.
— Глеб, ты спишь?
— Да.
— Мы скоро уйдем, — сказала тихо, почти шепотом.
— Зачем, оставайтесь.
— Мы завтра придем, хочешь?
— Хочу.
— А, что мы будем делать? А, что вы обычно делаете, целый день?
— Тебе, этого нельзя, у тебя печень неподготовленная…
Я с закрытыми глазами, но она выдохнула и догадался, что улыбается.
— Тебе лучше? — спрашиваю.
— Голова кружится, и слабость… Так что, мы будем делать? — повторила вопрос.
— Будем играть в волейбол.
— А еще?
— В карты.
— А еще?
А еще я буду загадывать загадки про лжецов и хитрецов, и про фальшивые двадцать пять рублей, и про пятьдесят монет, и про…
— А еще?
— Можем порыбачить, пойти за грибами… Хочешь, покажу тебе поляну с камнями?
— Хочу. А что еще?
— Еще… еще… если ты захочешь… я возьму вот это одеяло, бутылочку вина и мы пойдем… пойдем куда-нибудь, подальше от всех… Позагораем… там…
— Вот, там и загадаешь свои загадки. — Опять быстро задышала, — Подай тазик… Спасибо…
— Воды?
Открыл ей бутылку с минералкой. Сделала глоток. Вернула бутылку, убрала тазик, опять легла.
— А сколько вы еще будете здесь? — спрашивает.
— Пять дней.
— А вы?
— После завтра домой.
— Чего, так быстро?
— Папе надо на работу.
— Где работает?
— В налоговой.
— Нужный человек твой папа. Жалко, что вы в Москве…
— Переезжай.
— Я подумаю.
У костра загомонили, засмеялись. Узнал голос Антона и Игоря.
— Таня, а где Инесса? — спросил Игорь. — Я по ней соскучился.
— А по мне?
— По тебе еще больше.
— Ей плохо… Ее, Глеб спать укладывает.
— Глеб укладывает ее спать? — услышал встревоженный голос Саши. — Интересно.
— И вообще, — с вызовом бросила Таня. — Мы берем Глеба к себе на яхту. И Игоря возьмем…
— Да пожалуйста…
— Мы и вас приглашаем с Сергеем, но он не хочет, и вы ж без него не захотите.
— Не переживай, не захочу.
Дальше, не слышно, опять загомонили, опять смех. Игорь взял гитару, послышалось что-то знакомое, из "Аквариума".
— Игорь, вы Любите Гребенщикова? — спросила Таня.
— Сложный вопрос. Так вот с марша и не ответить. Мы, с Сергей росли на его песнях. Он как отец, — а родителей — не выбирают. А вам как?
— Мне нравится "Русский альбом".
— Хвалю.
Опять Сашин голос: — Дай мне.
Как в прошлый раз, сильно ударила по струнам: — Расстроенная она. Когда ты успел?..
Саша, недолго настраивала гитару, потом запела, тихо, громче, еще громче: — Видели ночь, гуляли всю ночь, до утра-а-а! Видели ночь, гуляли…
Потом, присоединился Игорь, потом — Сергей, потом… И вот уже поют все, даже Таня: — Видели ночь, гуляли всю ночь…
Саша, ведь и меня ревнует. И его ревнует. И Сергея тоже. Может, ей хуже, чем всем нам, в разы… может, такой человек, что всех, всех любит: страстно, заразительно…
— Глеб… Глеб ты меня слышишь? — Инесса вытащила меня из задумчивой дремоты. Кажется, я спал, кажется, даже видел сон…
— Глеб, меня Таня зовет. Мы уходим. Я приду завтра.
— Пусть Таня идет, оставайся.