Другой
Шрифт:
Игорь купил дом, несколько машин, женился. Сын у него родился…
Я вспомнил мальчика в переходе: — Даниил, — спрашиваю.
— Данька, да… Откуда знаешь?
— Догадался. Что дальше?
— А потом этих ребят начали отстреливать. Остался Игорь и еще один, сейчас главный в конторе. У них все забрали. Осталось только направление по импорту, и его бы отняли, но там все держалось на Игоре и его партнере: связи, договора; ВЭД — это сложно, а если еще и в таком масштабе…
Их оставили в покое.
— Забавно… — говорю.
— Что забавно?
— Игорь кому-то что-то отдал? Вот так, взял и отдал? Вроде, человек не из тех кого можно испугать?
— Значит другого выхода не было. — Сергей задумался, потом добавил: — И ты не прав, у каждого своя ахиллесова пята. Его испугали, именно испугали. Не за себя конечно, за семью боялся… Машину сожгли, дом расстреляли, так, для острастки. Его и семьи тогда в доме не было.
Но ты не переживай, не бедствовал. Ему хватало.
Созванивались, он как всегда был веселым, оптимистичным. Помог мне с деньгами. Ты помнишь, после института, еще четыре года не знал куда приткнуться; Игорь научил, показал, рассказал…
Всегда хорошо водил машину: хорошая реакция, чувствует ее. Раньше, вообще, гонял как сумасшедший… А на мотоциклах, как гоняли… Помню, шпарим и бутылка на дорогу вылетает… Покурим?
Я взял пачку со стола, оказалась пустой.
Сергей засмеялся:
— А ты думал?..
Я сходил в палатку за сигаретами, захватил за одно и пива. Сел на прежнее место, подкурил Сергею, закурил сам.
— Что дальше? — спрашиваю.
Сергей затянулся, посмотрел на небо, пустил вверх струю дыма. Помолчал.
— Да, хорошо водил, но… Тонут, как раз те, кто умеет плавать, — чуть подумав, продолжил:
— Ехал с семьей, к родителям жены. Он в пригороде Минска жил, а они в: "Марьина Горка" — город такой — название интересное. Запомнил.
— И что? — Поторопил друга, а-то опять задумался.
Очнулся, и как-то нехотя:
— Нарушил правила, пересек сплошную, и в КамАЗ… Жена с ребенком насмерть, а он выжил. Пока лежал в больнице мать его умерла. Всех я хоронил, — он пол года в реанимации… Вот, с этого момента, того Игоря, которого я знал — не стало.
Сергей замолчал, закрыл глаза ладонью, размял кожу вокруг глазниц и на лбу.
— Жарковато, да? — спросил он.
— Не сказал бы, наоборот хмурится. Будет дождь.
— Пойдем, я умоюсь.
— Полотенце брать?
— Да я, только лицо обмыть… или поплаваем? Правильно, давай искупнемся…
Пришли на берег, разделись. Сергей привлек мое внимание, кивнул в сторону: — Смотри-ка поймал!
Я посмотрел, увидел Игоря, махнул рукой. Он в ответ поднял вверх раскрытую ладонь, задержал на несколько секунд, опустил.
Стоял далеко: метров за двести от нас, возле тех самых камышей, где я упустил своего монстра.
— Откуда знаешь, что словил?
— Он показал…
— А мне? Я тоже хочу.
Игорь, будто услышал, поднял с земли две рыбины, потряс ими в воздухе. Или щуки, или судаки, отсюда не видно, и не большие, по килограмму, может, меньше. Я сцепил руки над головой в замок, потряс ими, что одновременно означало: приветствие, и восторг.
Плавали минут пять. Вода теплая, но с озера подул холодный ветер. Я замерз, выбежал из воды, нырнул в полотенце и сразу одеваться. Сергей вышел не спеша, вытираться не стал, обсыхал на ветру. Опять закурили.
— Вот такая история, друг, — говорит.
— И тогда он начал пить.
— Да. До того допился, меня не узнавал. Первый год ни дня, ни часа не был трезвым. Так пил, что… Не спал, не ел, только пил, пил, пил… Работу забросил, месяцами не выходил из дома. Как-то приехал к нему, дверь нараспашку, захожу а он удавочку к турнику привязывает. И упек я его тогда в психушку… в первый раз… Он выходил, и опять пил, и опять в больницу… Разговаривать вообще перестал, даже со мной… На все одна фраза: "Не хочу жить и не буду…" Заговорил потом, но… такое мел… лучше бы молчал. Кроме депрессии появились: фобии, припадки и алкогольная зависимость. Несколько раз звонил мне, просил приехать, то его хотят отравить, то потолки на него падают, то… И я приезжал. Жил у него несколько недель, и обратно. Не давал ему пить, а он втихаря, у него в подвале нычки, как оказалось… Я как узнал, психанул и ухал. Честно, просто нервы уже сдали… Все, что мог, сделал. Все бЕстолку. Сколько книг про алкоголизм перечитал, сколько статей, сколько всякой хрени про психические расстройства… Как в "Обыкновенном Чуде" — "…только про медведей, сто книг про медведей…"
Через два дня, как я уехал, — он мне звонит, говорит, пить не буду, но сам бросить не смогу, приезжай, говорит, поживи у меня месяц. Сразу у меня не получилось, но потом, почти три недели был с ним. Больше он не пил. И потихоньку, потихоньку… Вернулся на роботу, через пару месяцев уехал в Германию. Ничего нового: все по тому же профилю… Сделали, что-то вроде филиала. Но не только там жил, по всей Европе мотался. Ему это пошло на пользу, хоть развеялся.
— Английский знает?
— И Английский, и Немецкий, и Французский… С месяц, как назад вернулся, в Минск. Взял себе замов. Теперь, только с проверками туда…
— Сколько он жил в Германии?
— Больше трех лет. Видишь, вернулся и опять… Рецидив. Мне говорили, что такое может быть.
Сергей обсох, стал одеваться. Взялся за мою руку, натянул на ногу носок.
— А что ему снится? — спрашиваю.
— Авария. И после… Жена не сразу умерла, на глазах у него… А самый страшный сон, когда ходит по кладбищу, ищет их могилы и не может найти… Это не он, врач рассказал.
— И что здесь страшного?
— Не знаю. Он тоже не знает, просто накатывает, дышать не может… Он ведь на кладбище так и не был. Ни у жены с ребенком, ни у матери.
— Почему?
— Говорит, ему так легче. Так они будто живые. Приходят к нему, разговаривают…
— Может, надо сходить?
— Не знаю. Но он не пойдет…
Сергей оделся, мы пошли к Игорю; он уже недалеко, метрах в двадцати…
— Ну, как там, еще что-то есть? — на подходе крикнул Сергей.