Другой
Шрифт:
Вышел, отправился за ним, остановились на углу дома, так чтобы видеть дорогу, и самим оставаться незаметными.
— Кого ты хочешь увидеть? — спрашиваю.
— Да все их же. Мы отъехали, они развернулись, поехали назад, а потом, показалось, опять их видел…
— Думаешь, они… и вашим и нашим?
Игорь засмеялся: — Вот блин, надо было расписку брать… Смотри Глеб: если они едут за нами, то больница временно откладывается… Значит, нас и дальше ведут… и надо скорее мотать. Согласен? Хотя, они могут быть и возле больницы… но… это вряд ли. — Как бы размышлял вслух. — Если они нас засекли, сообщили кому
— Понятно, — говорю. — Ты перестраховщик. Никого нет, как видишь, поехали в больницу.
Постояли еще пару минут, я успел покурить. Наконец Игорь сдался: — Поехали.
Оказывается, люди ломают руки, ноги, разбивают головы, и… даже по выходным. С другой стороны, как еще развлекаться, в маленьких провинциальных городах.
Сначала очередь к врачу, потом на рентген, опять к врачу, снова… и в конце-концов — долгожданная операционная. Все-таки перелом, причем не простой; треснуло запястье, сломались две косточки в кисти. Не вывих, как я думал, — гораздо серьезней; признаться — до последнего подозревал беднягу в симулянстве, — каюсь.
Операцию делали под общим наркозом. Мы с Игорем ждали возле операционной, на втором этаже, в коридоре. В отличии от первого, на втором, людей почти не было: я и белорус, рядом — щеголеватого вида старик, в кричащей ковбойской шляпе, рубашке с закатанными рукавами, узких кожаных брюках, и… Хотя, не стоит пускаться в подробные описания, если интересно — в Медвежьегорске его должны знать, найти не сложно.
Рядом с ним, два породистых бомжика, — описывать? Ну, разве что, так: Еще есть два типа с синими, с трудом натянутыми (на скулы и лоб) — лицами. Оба опухшие, беззубые; свежие шрамы на передней — лицевой части черепа, впопыхах перемазаны зеленкой, на одном одета… Впрочем, много чести, достаточно. Хотя, когда на них смотрел, непроизвольно улыбался, и не потому, что в них было что-то смешное, нет, даже наоборот, — просто вспомнилась история:
Судя по внешнему сходству, их близкого родственника (дедушку или внука) мне доводилось встречать в Питере, и не раз. Если коротко, то: Идем мы со "здоровым" по набережной Невы, проходим, как раз мимо "такого вот". Вид, неаккуратного мужчины выдернул Сергея из задумчивости; друга передернуло, лицо скривилось, и громко, со злостью, сквозь зубы: "Вот он, — блядь!" — Наконец-то он нашел его! Сколь ж можно?! — примерно, такой смысл содержало восклицание. Это в общем-то вся история.
Мы долго сидели на длинной кожаной скамье, потом Игорь принялся ходить по коридору туда сюда, из конца в конец, потом остановился возле окна, и больше полу часа стоял возле него, рассматривая больничный двор.
Мне надоело сидеть, я лег на спину, закрыл глаза, при этом ноги остались на полу. Минут через пять снял туфли, вытянулся полностью, зевнул, потянулся в предвкушении хорошего сна.
Меня разбудил Игорь, он с кем-то разговаривал. Открыл глаза, и никого рядом с ним не увидел: в коридоре пусто: остались только мы. Значит, это он со мной?
"… в профессии, а не людях, — услышал я, конец какой-то фразы, и дальше: — Особенно это заметно у медиков. Рекламисты зарабатывают на нашем желании заработать,
Он еще что-то говорил, а я никак не мог понять, — о чем он? На что он не держит зла?.. Какие ребятишки?.. Какие машины?.. Что, за отморозки?..
Вслушался, кажется понял, и вдруг ощутил бледность своего лица, услышал сердце, почувствовал, как кровь отхлынула от пальцев. Никогда, не был трусом, может, это нормальная реакция, может, так человек мобилизует силы, для… для…
— Ты уверен? — спрашиваю.
— В смысле? А, да, конечно… Так вот, о чем я?..
Быстро одел туфли, подбежал к окну:
— Вот черт! Давно они здесь? — спрашиваю.
— Кто? А, эти… Да. Ты меня сбил…
— Блин Игорь, надо что-то делать… Бежать надо…
— Бежать? — тихо, почти про себя, спросил Игорь. — Отвернул от меня лицо, опять посмотрел в окно:
— Осень в этом году будет ранняя, столько желтых листьев… Но, я бы не сказал, что холодно, а деревья уже… да? Может, здесь всегда так? Как в Забайкалье: июнь — еще не лето, июль — уже не лето. Когда я жил в Краснокаменске…
— Игорь!
Он отвернулся от окна, положил руку мне на плечо, смотрит в глаза, улыбнулся:
— Не переживай ты так. Сейчас, Антон очухается, и вы уйдете, через задний двор…
— А ты?
Игорь опустил взгляд, опять повернулся к окну: — Думаю… договоримся.
— С этими?.. Не договоришься… Не получится — Игорь. Они не договариваться приехали. Берем Антона на руки, и уходим… Игорь! Ну, чего стоишь?!
— Машину оставим, да?..
— Да плевать на нее… Мне нужно время, я все утрясу…
— Это радует… Это очень хорошо Глеб, — сказал он. Протянул мне руку: — Давай прощаться.
Я не сильно ударил его в бок: — Бежим — сволочь! Ты же сам говорил: "надо мотать…"
— Я передумал. Не тот возраст. Старею.
— Быстро ж ты постарел.
— Там, где с ментами договаривались, — видел кафе? Встречаемся там, — сказал он. Рука осталась на весу, в ожидании моей.
Отстранил его пятерню: — Нет.
— Да.
— Без тебя не пойдем, — говорю. — Ну, почему ты такой упертый? Нас сейчас поубивают из-за тебя… Почему, мы должны рисковать из-за твоей…