Другой
Шрифт:
— Глеб. Я и Сашенька, как бы это сказать… — начал он, не глядя в глаза, но сбился, опять замолчал.
Почему я знал, что он скажет именно это? Потому, что это худшее, что мог сказать? Я устал, я перенервничал, я опустошен. Внутри все вымерзло, холод повис в сквозных коридорах полой души. Почти ничего не изменилось, — Антон чуть шире приоткрыл дверь, но мерзлым фибрам все одно, может, чуть гуще резонируют на разгулявшемся ветру, а так…
"Я и Сашенька", он и Сашенька — отлично. Продолжай, чего замолчал? Хуже уже не будет.
Я улыбнулся, вспомнилось, как Сергей сказал, правда не помню уже, к чему он это: "…когда хорошо, так оно в общем-то — нормально, а когда плохо, — так оно гора-а-аздо хуже!"
Допил пиво, подкурил, от своего же тлеющего бычка.
Антон поднял голову, посмотрел в глаза:
— Я очень люблю ее, Глеб, — сказал дрожащим голосом. — Думаю, и она меня любит. Как быть? Сергей он… — опять сбился, замолчал.
Я махнул девочке — официантке, попросил еще пива.
Антон, не стал уточнять, что там Сергей… Разглядывал меня не моргая: следил за реакцией, — ему очень надо знать мое мнение — мне кстати тоже.
— Ну, а с чего ты взял, что и она тебя любит? Она тебе говорила? — спрашиваю.
— Нет, но…
— Но?..
— Это, наверное, плохо… по отношению к Сергею… но это фантастическая женщина… Мы целовались… Глеб… Никогда такого не было… не поверишь. Меня же разрывает, а поделиться не с кем, понимаешь?.. Какая женщина… Я в себя прийти не могу.
Вот так. Вот он значит — второй. А ведь я думал — Игорь. По крайней мере, выбирать между мной и им… но между мной и Антоном?.. А может, врет? Просто хвастается? Сидит тут — "великолепит" горбатого.
— Как она целуется, Глеб. — не унимался бородач. — У нее от страсти — слезы на глазах… Просто от поцелуя… Ничего, больше не было, пока… но…
— От страсти, — подумал, что повторил, про себя.
Он услышал: — Да. Да Глеб — это фантастическая женщина. И я, не отдам ее Сергею…
Врешь, ты все, не может она тебя любить, думаю. Жалеть еще — может быть, но чтоб так.
— Хочу о ней говорить! Глеб — знаешь какая она?..
— Нет. И ты тоже, не знаешь.
Принесли пиво, я сделал глоток. Холодное, как я люблю, обожгло пищевод, почувствовал, как растекается по желудку.
Последних слов он не услышал, наливая себе водку, возбужденно продолжил:
— У нее поцелуй… С чем же сравнить? Она, будто леденец сосет. — Меня передернуло, он не заметил, так же продолжил: — Такой интересный поцелуй… Даже, не леденец, а знаешь, такая конфета — барбариска и, даже вкус во рту… — Замолчал, улыбаясь, посмотрел куда-то сквозь меня, очнулся, мое тело заперло его мечту, где-то между солнечным сплетением и седьмым позвонком.
Продолжил: — Она — моя жизнь… Но Сергей… все это так, понимаешь..? Все это как-то… — Пытался подобрать нужные слова. — Как ты думаешь?..
— С барбариском для жизни, — говорю.
— Как?
Я не ответил, выпил рюмку водки, запил пивом.
— Глеб, ты знаешь?..
Остановил его жестом, опять набрал Диму, и снова: "… не доступен".
— Подонок, — выругался я. Сам еще не решил, кому это ругательство больше адресовано.
— А знаешь, когда это было?
— Ты, теперь, все мне будешь рассказывать?
— Прости, я просто не могу сдержаться, — прижал кулак к сердцу.
— Антон, я не уверен, что хочу этих подробностей?
— Как скажешь.
— Ладно, когда? — спросил, после небольшой паузы.
Он засиял:
— Вчера. Я думал, я хотел, но… но сам не рискнул бы… Ты там с Инессой развлекался, в палатке…
— Я спал, — перебил я, — просто спал.
— Не рассказывай… ну… твое дело. Даже Саша заметила: "У Глеба, — говорит, — появилась подружка". И Игорь же ж, тоже пошел… Ну с этой… Танькой. Да, на пляже — там, я слышал.
— И Саша слышала?
— Так получилось.
А потом стала его целовать, и плакать от возбуждения. Понятно.
— А, Сергей? — спрашиваю.
— А?.. Сергей уже спал давно, — сказал весело, почти смеясь, но пригляделся к моему лицу, сразу погрустнел. — Да. Сергей…
Теперь, кажется, прояснилось. Так и было. Я с Инессой, Игорь с Таней, и Саша — со своей странной, непонятной ревностью… Ну и шла бы к Сергею, но зачем, с "этим"?..
Одна из девушек, что стояли возле бара, оказалась вдруг в шаге от меня. Даже, дернулся от неожиданности.
— Молодые люди, — сказала она, — у вас ни будет лишней сигаретки?
Антон раскрыл пачку, протянул ей: — Угощайтесь. И подруге возьмите.
— Благодарю, но она не курит.
Бородач подкурил девушке. Она широко улыбнулась: — А, вам не скучно, одним?
— Мы ждем своих жен, — говорю.
Во взгляде прочитался укор; она презрительно ухмыльнулась, и не спеша сильно виляя бедрами, пошла к стойке.
— Я сейчас, — сказал Антон, побежал вслед за девушкой, догнал уже возле бара, принялся, о чем-то воодушевленно информировать.
26
Сложил руки на столе, как прилежный ученик, опустил на них голову. Темно. Пола не видно; только — ноги, краешек стула на котором сидел, и светлая узорчатая клеенка, заметно подалась на меня, закрывая все самое интересное. Может быть там, ответы на все вопросы, может, там, такое… Почему мы ленимся, сколько шансов мы упускаем в жизни из-за… Отогнул краешек клеенки указательным пальцем, под ней — ничего, — пустота. Ну что ж, по крайней мере, использовал свой шанс.