Друид
Шрифт:
Когда мы увидели, как вдалеке в лучах солнца сверкают воды Леманнского озера, Веруклетий попрощался с нами. Выполняя наказ Дивикона, он собирался напомнить вождям кельтских племен: они должны сделать все возможное, чтобы не дать римлянам ни малейшего повода напасть на нас. Это была довольно трудная задача, поскольку ни один глава племени не позволит другому кельту вмешиваться в свои дела. Но Веруклетий был друидом. Поэтому стоило хотя бы попытаться объяснить вождям сложившуюся ситуацию.
Следующие несколько дней мы с Вандой провели в лесах, совершенно одни. Я искал растения и коренья, приносил жертвы богам и пытался услышать их ответы на мои вопросы. Как мне быть дальше? Стать друидом или купцом? Куда мне направиться? Совершить вместе с гельветами переход к Атлантикусу или поехать в Массилию? Мне срочно нужна была помощь богов. Дядюшка Кельтилл успел многому меня научить. Но к сожалению, у него было недостаточно времени, чтобы объяснить мне, как принимать собственные решения, от которых могла зависеть моя дальнейшая судьба.
III
Кельтские аллоброги живут между двух рек. Одна из них называется Родан, вторая — Изар. Примерно пятьдесят лет назад римляне захватили земли аллоброгов и арвернов, и оба племени признали их власть. Сейчас бывшие некогда свободными кельты живут на территории римской провинции, которую сами римляне называют Нарбонской Галлией. Мы направлялись в пограничный город Генава, служивший римлянам форпостом, поскольку он расположен непосредственно на границе их провинции и земель гельветов. Нарбонскую Галлию и Галлию свободных кельтов разделял Родан, который можно было пересечь по деревянному мосту, построенному римлянами. В конце марта мы с Вандой и Люсией оказались у этого моста. Все приближавшиеся к этому удивительному сооружению путники могли издалека увидеть установленную рядом с ним трехметровую статую богини-покровительницы аллоброгов. Это была вырезанная из дуба фигура с массивным золотым обручем на шее. На северном берегу Родана уже собрались тысячи гельветов и, находясь на земле кельтов, ждали окончательного решения вождей, которые должны были собраться сегодня ночью. Во время этой встречи, на которую меня никто не приглашал, планировалось в очередной раз обсудить все детали предстоящего перехода и распределить обязанности. План был прост: не причиняя никаких разрушений, пересечь территорию, принадлежащую покорившимся Риму аллоброгам, и через несколько месяцев достичь земли сантонов, протянувшейся вдоль побережья Атлантикуса. Кельтские племена должны были вновь пройти там, где пятьдесят лет назад славный Дивикон нанес поражение римским легионам.
Когда три года назад было принято решение переселиться к Атлантикусу, нашим вождем был один из самых богатых кельтов — Оргеториг. Тогда аллоброги в очередной раз подняли восстание против римлян и дали нам разрешение пересечь их земли. Но, как и раньше, они действовали крайне несогласованно. Хорошо организованная римская армия смогла подавить восстание. А это значило, что все ранее достигнутые договоренности больше не имели никакой силы. Сейчас мы должны были вести переговоры с Гаем Юлием Цезарем. Наша судьба зависела только от решения нового проконсула. Вожди кельтов собирались обратиться к нему с официальной просьбой позволить нам пройти через римскую провинцию. Если он решит отказать нам, то мы не станем идти на конфликт. Нам придется пойти в обход, чтобы достичь Атлантикуса, не пересекая земель, принадлежавших когда-то аллоброгам. В этом случае наш путь лежал бы через ущелья, расположенные между Роданом и Юрой, а затем на запад, через территорию, принадлежащую дружественным нам племенам кельтских секванов и эдуев. Такой обходной путь был бы невероятно тяжелым и долгим. Но в случае необходимости мы, не задумываясь, приняли бы решение продолжить продвижение к Атлантикусу через земли секванов и эдуев. Мы были готовы на любые жертвы ради сохранения мира.
Вместе с Вандой и Люсией я пересек деревянный мост и, сойдя с него на другой стороне, оказался в оппидуме кельтских аллоброгов. Нет, я выразился не совсем точно. Скорее, я оказался в римской провинции Нарбонская Галлия. Шесть римских легионеров тут же преградили нам путь. Это были сборщики пошлин. Честно говоря, их амуниция меня сильно удивила. На головах этих солдат были бронзовые шлемы с пластинами, закрывающими скулы, — копии шлемов, которые мы, кельты, делаем из железа. Грудь и спину защищали кельтские кольчуги — наши мастера делают их из десятков тысяч крохотных железных колец. На поясе у каждого висел испанский меч и пилум. Благодаря рассказам дядюшки Кельтилла я прекрасно разбирался во всех видах вооружения, которым пользовались племена и народности, живущие у Средиземного моря. Но, должен заметить, я был несколько разочарован. Каким образом народ, не способный даже изобрести собственное оружие и боевое снаряжение, мог господствовать в землях вокруг всего Средиземного моря? Некоторые легионеры оперлись на свои ярко раскрашенные высокие овальные щиты.
— Atticen quaerat assibus sedecim, — с ухмылкой сказал один из легионеров. Это означало примерно следующее: «Аттика готова сделать это за шестнадцать ассов». Похоже, они как раз обсуждали свои ночные похождения и рассказывали, сколько стоят услуги той или иной девицы легкого поведения. Вдруг из деревянного барака вышел еще один солдат, и все легионеры замерли по стойке «смирно», словно чья-то незримая рука вогнала в глотку каждого по невидимому пилуму. Похоже, человек, который вышел из барака, был офицером. На его груди блестел панцирь, похожий на те, которые делали греки, ноги защищали посеребренные щитки, а на голове красовался шлем с перьями — нечто среднее между теми, которые носили этруски и коринфяне. Я едва сдержал улыбку, потому что он напоминал мне пестрого, закованного в латы петуха. Ко всему прочему от этого парня пахло сладкой цветочной пыльцой. Наконец, он спросил на латыни:
— Чего тебе здесь нужно?
— Я бы хотел взглянуть на товары римских торговцев и, возможно, кое-что купить, — дружелюбно ответил я на латыни, словно этот язык был для меня родным.
Похоже, офицер несколько удивился, услышав мой ответ. Остальные легионеры тоже с интересом смотрели на меня. Видимо, все римляне считали, что варвары — так они нас почему-то называли — могут только издавать нечленораздельные звуки, похожие на хрюканье свиней, или, в лучшем случае, повторять: «Бар-бар-бар…». С пренебрежением глядя на меня, офицер жестом дал понять, что я вместе с Вандой и Люсией должен немедленно вернуться на противоположный берег реки.
В ответ я достал из своего кожаного кошелька, висевшего на поясе, несколько сестерциев, которые был готов отдать за возможность побывать в римской провинции, и спросил: «Кто-нибудь может показать мне, где расположились торговцы?»
Офицер забрал у меня большие медные монеты и сделал неопределенный жест в сторону множества строений и палаток, расположенных слева от него, ниже по течению реки.
— Там ты можешь найти сколько угодно гиен и стервятников Римской империи. — Теперь он заговорил на кельтском! Наверное, этот офицер уже довольно давно нес здесь службу. Послышался оглушительный смех подчиненных ему легионеров, которые тут же расступились и пропустили нас. В самом деле, я был сильно разочарован. Римских солдат я себе представлял совсем другими — огромными воинами, внушающими страх. Те же легионеры, которых мы встретили у моста, были скорее низкорослыми и тщедушными. Нет, карликами они не были, хотя все германцы называли римлян именно так. Однако они были гораздо меньше, чем кельты. К тому же доспехи и оружие… Вся их амуниция была заимствована у других народов! Ничего изобретенного ими самими! Но это еще полбеды. Я никак не мог поверить в то, что мне удалось подкупить офицера всего лишь несколькими сестерциями. Будь на его месте кельт, он счел бы подобное поведение за смертельную обиду и вызвал бы меня на поединок, который обязательно должен закончиться смертью одного из сражающихся! Но ведь торговец вином Кретос не раз говорил мне, что в Риме все покупается и продается.
Лагерь, в котором расположились римские торговцы, находился в стороне от той части оппидума, где размещались жилые дома и мастерские. Я не поверил собственным глазам! Мы ожидали увидеть небольшой рынок с деревянными лотками и прилавками, а оказались в настоящем палаточном городке, который был в два раза больше, чем сам оппидум! Создавалось такое впечатление, будто здесь собрались торговцы со всего Средиземноморья! Просто невероятно! Повсюду возвышались палатки купцов, которые разложили свои товары внутри шатров и под открытым небом: разноцветные ткани, хлопок, грубо обработанные и тонко выделанные кожи, шкуры и меха, роскошные наряды, простые туники, тоги, платки, попоны, тесьма и ремни с металлическими пряжками, самые разнообразные горшки из глины, амфоры любого размера, которые можно было использовать для каких угодно целей, посуда, произведенная мастерами Кампаньи [19] , и конечно же, украшения из золота, серебра, слоновой кости и таких драгоценных камней, как карнеол [20] , яшма, хризопраз [21] , оникс, сардоникс [22] . Я не знал всех названий, но один сирийский купец по имени Махес Тициан охотно объяснил мне, как назывались и для чего использовались увиденные мною камни.
19
Кампанья — область на юге Италии.
20
Карнеол — сердолик.
21
Хризопраз — разновидность халцедона.
22
Сардоникс — разновидность агата.
— Это рубин, здесь сапфиры. Вот тут я разложил турмалины и изумруды. А теперь взгляни сюда: это жемчужины из Индии и слоновая кость. Один бивень слона весит больше трехсот либр [23] . Да, вот такие исполины эти слоны. Или, как их называют, Loxodonta africana. Огромные животные с толстой шкурой серого цвета. Можешь верить, можешь нет, но каждый из них весит столько же, сколько весят восемь жеребцов.
Я взглянул на Махеса Тициана с некоторым недоверием и прикоснулся к огромному бивню, который, должно быть, в самом деле когда-то принадлежал исполинскому животному.
23
Около 100 килограммов.