Друсс-Легенда
Шрифт:
— Сказки, — бросил Бодасен.
— Эта повесть хранится в дренайской библиотеке — в разделе «История».
— Это лишь доказывает, сколь ограниченны ваши знания о Вселенной. Неужто вы до сих пор верите, что солнце — золотая колесница, влекомая шестью белыми крылатыми конями? — Бодасен присел на бухту каната. — Верите, что Земля держится на спине слона или еще какого-то животного?
— Нет, не верим, — улыбнулся Зибен, — но не лучше ли было бы верить? В сказках есть своя
— На что мне луна? — сказал Друсс. — Я хочу узнать побольше о Вентрии.
— Согласно переписи, начатой покойным императором пятнадцать лет назад и завершенной только в прошлом году, Великая Империя насчитывает 214 969 квадратных миль, а население ее составляет пятнадцать с половиной миллионов. Если бы всадник отправился в путь вдоль ее границ, все время сменяя резвых лошадей, он вернулся бы к месту, откуда начал, через четыре года.
Удрученный Друсс проглотил комок.
— Неужто земля эта так велика?
— Да, — кивнул Бодасен. Друсс сощурился.
— Я найду ее, — сказал он наконец.
— Конечно, найдешь. Она уехала с Кабучеком, а он наверняка направляется к себе домой в Эктанис — стало быть, должен причалить в Капалисе. Кабучек — человек известный, главный советник сатрапа Шабага. Найти его не составит труда, если только...
— Если только что?
— Если только Эктанис уже не пал.
— Парус! Парус! — раздался крик с мачты.
Бодасен вскочил, вглядываясь в сверкающее море, и увидел на востоке корабль со свернутыми парусами — три ряда его весел блестели, как крылья.
— К оружию! — крикнул Бодасен, выхватив саблю.
Друсс надел на себя колет и шлем и стал на носу, глядя на скользящую к ним трирему. Даже с такого расстояния он видел на ее палубах вооруженных людей.
— Великолепное судно, — сказал он.
Зибен, стоящий рядом с ним, кивнул:
— Лучшее из лучших. Двести сорок весел. Глянь-ка на его нос!
Над водой сверкнул золотой блик.
— Вижу.
— Это таран, продолжение киля. Он окован закаленной бронзой. С тремя рядами весел, гребущими в полную силу, он способен пробить насквозь самое крепкое судно!
— Так они и поступят с нами? — спросил Друсс.
— Вряд ли. Они захотят ограбить судно. Подойдут поближе, уберут весла и пустят в ход абордажные крючья.
Друсс поднял повыше Снагу и оглянулся. Уцелевшие наемники, облачившись в доспехи, стояли в угрюмом ожидании. Лучники, в том числе и Эскодас, взобрались на ванты и привязались там, готовые к бою. Бодасен в черном панцире стоял на мостике.
«Дитя грома» повернуло на запад и устремилось обратно. Вдали показались еще два паруса.
Зибен выругался.
— Со всеми сразу нам не сладить.
Друсс всмотрелся во вновь замеченное судно:
— Это не трирема.
— Так точно, капитан, — хмыкнул Зибен. — Преклоняюсь перед вашим знанием моря.
— Я быстро всему учусь, потому что умею слушать.
— Меня ты не слушаешь никогда. То и дело засыпаешь, когда я говорю.
«Дитя грома» снова повернуло, пытаясь уйти от триремы. Друсс, выругавшись, пробежал по палубе и поднялся к Бодасену и Милусу Бару.
— Что вы делаете? — крикнул он капитану.
— Вон отсюда! — гаркнул Милус.
— Если вы пойдете этим курсом, нам придется драться с тремя судами.
— У нас нет выбора, — вмешался Бодасен. — С триремой нам не справиться.
— Почему? Они ведь тоже люди.
— Их там около сотни, не считая гребцов, а у нас двадцать четыре бойца и несколько матросов. Против такого не поспоришь.
Друсс оглянулся на парусники, идущие с запада:
— А там сколько?
Бодасен развел руками, а Милус Бар, подумав, сказал:
— Больше двухсот на каждом корабле. — Сможем мы уйти от них?
— Если туман ляжет или если они не догонят нас дотемна.
— Какова возможность того и другого?
— Очень мала.
— Так давайте хотя бы сразимся.
— Как ты себе это представляешь, молодой человек?
— Я не моряк, — улыбнулся Друсс, — но мне сдается, что главное преимущество триремы заключается в веслах. Нельзя ли их сломать?
— Можно, — согласился капитан, — но для этого надо подойти к ним так близко, что они смогут бросить крючья. Тогда нам конец — они ворвутся к нам на борт.
— Или мы к ним! — рявкнул Друсс.
— Ты в своем уме? — рассмеялся Милус.
— Нет, не в своем, но он прав, — сказал Бодасен. — Они травят нас, как волки оленя. Давай сделаем, как он говорит, Милус!
Капитан, посмотрев на обоих воинов, выругался и налег на руль. «Дитя грома» устремилось навстречу триреме.
Его звали Эарин Шад, но никто из команды не пользовался этим именем. В лицо его величали Повелителем Морей, или Великим, а за глаза пускали в ход наашанское прозвище Боджиба — Акула.
Эарин Шад был высок, строен и плечист, шея у него была длинная, глаза отливали перламутром, безгубый рот никогда не улыбался. Никто на борту «Черного ветра» не знал, откуда он родом — знали только, что он пиратствует более двадцати лет. Говорили, что он владеет дворцами на нескольких из Тысячи Островов и богат, как восточный царь, но по нему этого не было видно. Он всегда носил простой панцирь из фигурной бронзы и крылатый шлем, взятый на торговом судне двенадцать лет назад. На боку у него висела сабля с рукоятью из полированного дерева и эфесом из простой меди. Эарин Шад не любил выставляться напоказ.