Дружба народов
Шрифт:
— Кто такие? — спросил он.
— А кто спрашивает? — в тон ему ответил я.
— Тебя не касается! — огрызнулся встречающий.
— Так и тебя тоже! — согласился я.
На недостроенной стене нашего лагеря показалась Кострома с винтовкой. Правда, встретившие нас мужики с топорами её пока не замечали.
— Раскрываем рюкзачки! — поморщился встречающий. — И предъявляем для досмотра!
— Варежку захлопни! И проваливай, чмошник! — посоветовал ему Мелкий.
В повисшей тишине отчётливо прозвучал звук взводимого курка. Встречающий сделал шаг назад, а мужики с топорами
— В самом деле, мужики, не стоит! — улыбнулся я, снимая с плеча винтовку. — Вдруг мы и впрямь решим, что вы нам угрожаете? Не думали об этом?
Оглянувшись на стену, увидел, что в полку Костромы прибыло. Вся охрана на стене стояла, прицелившись из арбалетов в мужиков с топорами.
— Слышь, чмошник! — Мелкий как раз успел достать револьвер, наставив его на встречающего. — Ты кто такой?
— Я… Вы не имеете права! — как-то нервно выкрикнул он.
— Чёт я тебя в нашей группе не припомню! — заметил Мелкий и глянул на меня. — Слышь, Вано, ты его помнишь?
— Левый какой-то урод… — покачал я головой и посмотрел на встречающего. — Ты из какой группы?
— Я из группы Кукушкина! — истерично взвыл тот. — Я проверяю всех, кто входит в город! У нас людей отправили с миссией! А сегодня часть капсул стартовала! Немедленно покажите, что у вас с собой!
— Во чешет! — восхитился Мелкий. — Вано, давай я…
— Да подожди ты! — отмахнулся я от провокационных предложений. — Слышь, проверяющий, у тебя санкция Кукушкина-то есть на проверку?
— Нет… Мне Ряба приказал! — сверкнул глазами проверяющий.
— То есть, ты не просто грабежом занялся у ворот, а по приказу Рябы? — удивился я. — Ну ни хрена себе, как тут интересно без нас стало!
— Немедленно опустите ору… — завёл по-новой свою шарманку проверяющий, но Мелкий его прервал:
— Пасть закрой!.. Ещё звук, и я тебе дикцию попорчу!
— Так, красавчики, оружие на землю! — приказал я мужикам с топорами.
— Не сметь! — вскричал проверяющий, попытавшись обернуться к своим.
И поплатился за это, получив от Мелкого ногой в лицо:
— М-м-м…
— Топоры на землю! — снова приказал я мужикам.
И в этот раз они всё-таки послушались.
Не сразу. Сначала посмотрели на разбитое лицо «начальника»… Потом на винтовку у меня в руках… На револьвер в руках Мелкого… На нашу стражу, нацелившую на них арбалеты…
И тут им наконец-то стало ясно, что глупо как-то сопротивляться при таких раскладах. Поэтому они послушно разжали пальцы.
— А теперь в сторону отошли! И выстроились рядком! — попросил я.
Надо сказать, что сцена вызвала немалый интерес: как во внешнем городе, так и на стенах внутреннего. Зрителей собралось — тьма-тьмущая!.. Близко, правда, никто не подходил, но издали смотрели с большим интересом.
— Кто старший? — крикнул я ребятам на воротах, которые, по сути, уже давно примкнули к нашей группе.
— Я! — отозвался парень, которого я помнил ещё по прорыву бестий в город.
Кажется, его звали Пух, от фамилии — Пушков. Но я не помнил
— Если под нашими стенами ещё такие гоп-стопщики будут, сразу мне сообщайте! Задерживать будем!
— Ясно, шеф! Сделаем!
Встречающий снова раскрыл рот, чтобы что-то сказать… Но увидел вновь занесённую ногу Мелкого и тут же заткнулся. Я же собрал топоры его свиты, а затем достал верёвку и затянул руки каждому. Верёвку резать не стал: жалко было. Поэтому решил, что задержанные в одной связке пойдут.
— Эй! Бандит! Иди сюда! — позвал я встречающего.
Тот скривился, глянул на Мелкого, на револьвер в руке… И послушно поплёлся к своим. А со стороны нашего лагеря появился Славка с пятью копейщиками из новеньких. Ему я препоручил довести задержанных в расположение группы.
И да, я был уверен, что это ещё не конец… И не ошибся в этом.
Дневник Листова И. А.
Сто семьдесят третий день. Иваныч, на пару слов без свидетелей!
— Иваныч уже несколько дней ходит с постоянным сопровождением… — пожаловалась Кострома после того, как мы заперли пленников в сарае. — «Кукушата» день ото дня борзеют всё больше…
— Печально слышать! — вздохнул я. — Что там на второй фактории? Есть новости?
— Есть, конечно. Вчера вернулся Хир-Си с жёнами и первой группой рабочих. Сплавились на плотах. Сейчас думаем, как соль переправить дальше… Вано, там есть опасные места по пути? — девушка глянула на меня.
— Есть несколько разливов, — ответил я. — Каждый надо проверять на крокодилл. Остальные места… Ну есть перекаты, но не слишком опасные. Есть пара отмелей. Если хотите на плотах — идите на плотах. Только разливы проходите днём! Даже ранним утром не ст о ит.
— Нет, лучше мы пешком! — решила Кострома. — Пешком как-то надёжнее…
— Ты что, воды боишься? — удивился я.
— Не то чтобы боюсь… Разумно опасаюсь! — призналась валькирия. — Особенно той, в которой крокодиллы живут.
— Ты пока подготовь вооружённую группу! — посоветовал я, улыбнувшись новости про внезапную водобоязнь Костромы. — А я вещи раскидаю… Думаю, надо скоро гостей ждать.
Скоро — это не то слово… Реакция городской самоназначенной элиты была практически мгновенной. Не прошло и двадцати минут, а у входа в наш лагерь уже собрались представители «кукушат».
Десять человек с арбалетами, шесть — с копьями. И Рябченко собственной персоной, пытающийся застращать охрану.
Охрана не застращалась. А уж когда из лагеря стали подтягивать другие бойцы, и вовсе начала шутить, посмеиваясь над незваными гостями.
Надо отдать должное Рябе: спеси он не растерял. Продолжал требовать, грозил какими-то карами — и даже пытался давить на Кострому, обещая пожаловаться в городской совет.
За это время я вызвал свою капсулу, скинул рюкзак… И только после этого отправился на встречу: весь такой красивый, в сопровождении Мелкого и Славки. Вот тогда-то Ряба и догадался, почему ему так жёстко отвечают.